Здравствуйте. Меня зовут Светлана, и сейчас я стою перед выбором, который изменит не только мою судьбу, но и судьбы двоих людей. Мне двадцать девять, живу в Ярославле, работаю юристом в маленькой конторе, есть друзья, семья… но сердце моё отдано человеку, с которым нельзя быть вместе. И это не просто любовная история. Это мука, длящаяся целый год.
С Тимуром мы встречались три года. Молодые, влюблённые, беспечные. Ругались, мирились, мечтали о будущем. Я была уверена — он мой человек, а он клялся, что без меня задыхается. Мы были счастливы, пока однажды не поссорились из-за пустяка. Оба вспылили, оба разошлись гордо, никто не сделал шаг навстречу. Слишком упрямые, слишком глупые.
Прошли месяцы. Я тосковала. Смотрела на телефон, ждала его сообщения. Но гордость мешала позвонить первой. А потом узнала — он встречается с другой. Девушка из бухгалтерии, скромная, тихая… и через два месяца — беременна. Будто нож в сердце. Помню, как стояла у окна, а внутри была пустота, будто выдуло всё тёплое ледяным ветром.
Когда родился его сын, я собралась с духом и позвонила — просто поздравить. Он замолчал, потом прошептал:
— Ты не представляешь, как я рад твоему голосу. Давай встретимся?
Не знаю, зачем согласилась. Просто хотелось увидеть его глаза. Мы сидели в кафе, почти не разговаривая. Смотрели друг на друга, и в этом молчании было всё — и любовь, и боль, и раскаяние. Он сжимал мою руку, а я плакала.
С тех пор мы стали видеться. Тайком, украдкой, будто боимся самих себя. Год мы встречались так — без интимной близости. Я не могла. Стоило вспомнить о его сыне, о том, что дома ждёт малыш, который ещё не говорит, но уже знает папин смех и его тёплые объятия — и сердце сжималось.
Он жаловался, что дома — ад. Что с матерью ребёнка его ничего не связывает, кроме мальчика. Что любовь умерла. Что мечтает только обо мне. И всё чаще спрашивал:
— Если я уйду? Вернусь к тебе? Ты примешь меня?
А я молчала. Потому что передо мной был не просто мужчина, а отец. И маленький Максим, который ещё не знает, как жесток бывает мир, но уже тянет ручки к папе, засыпает под его колыбельную.
Как я могу отнять это у него? Как стать причиной, по которой ребёнок будет расти без отца?
Да, может, они не любят друг друга. Может, живут вместе только ради сына. Но разве это плохо? Сколько семей держатся на этом — и живут. Кто-то смиряется, кто-то находит в этом покой… А если я разрушу их мир — буду ли счастлива, зная, что мальчик плачет по папе?
Мне страшно. Больно. Я засыпаю с его именем на губах, не замечаю других мужчин. Он — мой кислород. Но имею ли я право на это счастье?
Иногда думаю: а если бы на месте Максима была я? Если бы моего отца увела другая, каково бы мне было? Я слишком хорошо помню, каково расти без папы. И не хочу, чтобы ещё один ребёнок узнал эту боль.
Тимур ждёт ответа. Он всё чаще говорит о разрыве. Умоляет:
— Скажи, что хочешь. Я брошу всё. Только скажи «да»…
А я… я не знаю.
Разум говорит: уйди. Не ломай чужие судьбы. Будь сильной. А сердце рвётся к нему, кричит: «Не отпускай!»
Если вы это читали, если были в такой же ситуации — скажите, как поступить? Можно ли обрести своё счастье, не разрушая чужое? Или счастье всегда кому-то приносит боль?
Я люблю его. Но не хочу, чтобы его сын вырос без отца.
И мне впервые по-настоящему страшно.
**Жизнь иногда ставит нас перед выбором, где даже любовь — не оправдание. Иногда быть сильной — значит уйти.**
