Когда-то, давным-давно, в тихом городке под Рязанью, жила женщина по имени Ольга Николаевна. Была она матерью двоих: старшей дочери Светланы, которой только-только исполнилось шестнадцать, и младшенького — Ванюши, двенадцати лет от роду. Казалось бы, дети уже почти взрослые, но для всех вокруг она оставалась лишь матерью. Не женщиной с мечтами, не личностью, а только мамой. Утро начиналось с завтраков и школы, день уходил на работу, вечер — на кружки да уроки, а ночь… Ночью она плакала в подушку, чтобы никто не слышал.
С мужем, Александром, разошлись они пять лет назад. Без сцен, без судов. Он просто сказал, что она исчезла в материнстве, что между ними не осталось огня. А правда была в том, что он уже переписывался с другой — женщиной из Тулы, с которой, как выяснилось, был знаком давно.
Детям она не стала рассказывать всю правду. Сказала лишь, что теперь у них будет два дома. Света первое время отказывалась от еды, Ваня молчал, уткнувшись в угол. Но со временем привыкли. Отец навещал их редко — водил в кафе, в кино, гулял по парку. Жил он в той самой Туле, с новой женой, и детей к себе не звал — говорил, что «ещё не время». Ольга не спорила. Лишь бы связь не теряли. Но сердце её рвалось на части.
Однажды дети узнали. О свадьбе. О той самой женщине. Светлана тогда проплакала всю ночь, а утром смотрела на мать с такой обидой, будто предала именно она. С Ваней было хуже — он замкнулся, перестал рассказывать даже о мелочах. Ольга их не винила. Им было больно. Но разве ей не было так же больно?
А потом случился корпоратив. Они с коллегами из конторы отправились в ресторан — шумный, полный света и смеха. И впервые за много лет она позволила себе просто… жить.
И там она встретила его. Дмитрия. Не красавца, но с добрыми глазами, тёплыми и понимающими. Он был старше, жил один, сын уже взрослый, давно съехал. Они разговорились, она дала номер. И началось…
Он приносил цветы. Говорил, что она красива. Без причины. Спрашивал, как прошёл день. Не требовал, не осуждал. А она прятала букеты, как девчонка, подарки засовывав дальний угол шкафа и стирала с губ следы поцелуев перед тем, как вернуться домой, словно боялась, что дети увидят в её глазах это новое, запретное счастье.
