Всю жизнь я мечтал оказаться на месте брата, но судьба распорядилась иначе.
Моя мать забеременела мной в семнадцать. Отец сбежал, едва услышав новость — семья его не интересовала, лишь вечные тусовки да собутыльники. Бабушка с дедом, жившие под Тверью, пришли в ярость. В их глазах незамужняя дочь с ребёнком стала позором на всю округу. «Убирайся с глаз долой, позорница!» — кричал дед, хлопнув дверью. Не знаю, как она выдержала: юная, без гроша, с младенцем на руках. Но выкарабкалась — поступила на заочное, устроилась уборщицей, пахала без выходных. Нам выделили угол в общаге, и мы выживали вдвоём. С пяти лет я таскал сумки из магазина, мыл полы, глотал холодные пельмени. Игрушки? Не до них. Я стал её защитником, её «маленьким мужчиной».
Не роптал — гордился ролью. Пока не появился Сергей. Нравился он мне: привозил пряники, смешил маму анекдотами, чинил краны. Она ожила, засветилась изнутри, и однажды объявила: «Женимся. Переезжаем в трёхкомнатную на окраине». Я ликовал — мечтал, что Сергей станет мне отцом. Первые месяцы — сказка. У меня появилась своя комната, время на гитару и книги. Сергей брал маму в кино, а она смеялась, как девчонка.
Потом она сообщила, что ждёт ребёнка. А Сергей добавил: «Артём, освободи комнату — будет детская». В доме два этажа, но мои вещи уже тащили в каморку под лестницей, где не развернуться. Горько, но смолчал — привык глотать обиды.
Когда родился брат Гришка, ад начался. Его рёв не стихал ночами, я бродил в школу как сомнамбула. Уроки запустил, учителя шипели: «Позорище!», а мама орала: «Ты старший! Подавай пример!» Гриша подрос — мне вменили таскать его на кружки, катать с горки. Одноклассники ржали: «Нянька!», а я грыз губы до крови. Всё новое доставалось Грише. Просил кроссовки — Сергей бросал: «Кредиты душим». Я стирал пелёнки, чинил коляску, мечтая, когда брат вырастет и оставит меня в покое.
Гриша пошёл в школу — мне велели «подтягивать его». Ленивый, избалованный, он срывал уроки, а я получал взбучку за каждую двойку: «Ты виноват — не смог объяснить!» Его переводили из школы в школу, пока не сдали в платную — там за взятки ставили тройки. Я же сбежал в ПТУ на сварщика — лишь бы не видеть их лиц.
Потом заочка, две подработки — копил на однокомнатную. Женился на Ирине, родилась Алинка. А Гриша? Сергей купил ему квартиру, но он ютится с родителями, сдаёт её за рубли, проматывая на игровые приставки. Не работает, целыми днями пялится в TikTok. На прошлое Рождество собрались у них. Его новая пассия, Катя, шепталась на кухне с Ириной:
— Тебе повезло с мужем — Артём дом построил, детей воспитывает. А Гриша — младенец в тридцать лет! Деньги есть, а толку?
— Брось его, — смеялась Ирина. — Из маменькиного сынка мужчина не вырастет.
Я застыл. Гриша менял подругов, но мать всех гнала: «Не ровня моему принцу!» А он и не спорил, живя в облаке лени и глупости. И тут до меня дошло: я больше не завидую. Всё, о чём мечтал — его беззаботная жизнь — оказалось мишурой. Трудности закалили меня. У меня есть дом, который сам отстроил, семья, что меня ценит, дело, которым горжусь. Моя жизнь — не подарок судьбы, а результат борьбы. И сегодня я точно знаю: лучше быть собой, чем Гришкой.
