Я муж, а не тумбочка
— Ты опять купил не тот хлеб. Я же говорила — без семечек, — Ольга положила буханку на стол и даже не взглянула на Дмитрия.
— Он был последний, — спокойно ответил он. — Зачем ругаешься? Обычный хлеб.
— У Алёши потом живот болит. Тебе легко говорить, не ты ему ночью таблетки подаёшь и не сидишь с ним.
Дмитрий на секунду закрыл глаза и медленно выдохнул. Он отставил сумку с продуктами к окну и сел на табуретку там же. Будто старался держаться подальше от семьи. Хотел быть ближе, но не получалось.
В дверь позвонила Маргарита. Она пришла с гостинцами и улыбкой. Здесь, в доме сестры, её не покидало ощущение дежавю. Вечные хлопоты, но домашние, тёплые. Её тянуло к этому уюту.
— Привет, мои родные. Ну как у вас тут? Тишь да гладь?
— Если бы. Почти разобрались. Сейчас только уроки, ужин, ванна. Да ещё бельё погладить, — ответила Ольга, раскладывая покупки. — С утра на ногах, даже присесть не успела.
— Колени ещё держатся? — улыбнулась Маргарита, снимая пальто.
Дмитрий лишь кивнул в знак приветствия и ушёл в спальню. Он давно не лез в женские разговоры.
— Всё как обычно? — тихо спросила Маргарита, глядя на сестру.
— В каком смысле?
— Ну, ты снова тут одна. А Дмитрий в соседней комнате, тише мыши.
Ольга отмахнулась, раздражённо закатив глаза.
— Не начинай. У нас просто… разделение обязанностей. Я по дому и детям, он работает. Как у всех.
— Я не об этом. Он уже два часа как дома. Ты хоть слово с ним за это время сказала?
— Ну прости, я не обязана устраивать ему свидания каждый вечер. У нас дети.
Кухня была маленькая. Узкий стол, стулья с потрёпанными подушками, облупившаяся разделочная доска. На стене — список кружков и расписание тренировок. Всё аккуратным почерком Ольги.
— Для тебя дети — это конец личной жизни? — спросила Маргарита.
Ольга пожала плечами.
— Я просто не хочу, чтобы у них было… Ну, как у нас. Помнишь, как мама нас целыми днями одних оставляла? И как отец бухал, пока она вкалывала? Не говорю уж о бардаке. В туалет страшно было зайти, пока я уборку не начала.
— Помню, — кивнула Маргарита. — А ещё помню, как мы валялись на полу и смотрели мультики. Ты с детьми когда в последний раз что-то вместе смотрела?
Ольга потупила взгляд. Ответ был очевиден.
— Им нужны английский, математика и бассейн, а не мультики.
— А Дмитрию тоже ничего не надо?
Ольга бросила взгляд в коридор, нахмурившись.
— Он взрослый. Потерпит ради семьи.
Маргарита замолчала. Только смотрела на сестру, у которой под глазами — тёмные круги, а волосы собраны в небрежный пучок. Её руки не знали покоя: открыть, закрыть, помешать, убрать.
— Ты его любишь? — вдруг спросила Маргарита.
— Ты с ума сошла?! Конечно, люблю! Просто сейчас не до этого.
— Уже десять лет не до этого. С тех пор, как родился Ваня.
В комнату вошёл Алёша. В пижаме, растрёпанный, как воробьишко.
— Мам, у Вани книжка порвалась. Он сказал, что это я. Но я не трогал!
— Сейчас разберусь.
Ольга мгновенно встала и ушла. Маргарита осталась одна на кухне, но ненадолго. Через пару минут появился Дмитрий. Он будто ждал, когда жена уйдёт, чтобы налить себе воды.
— Устал? — мягко спросила Маргарита.
— Да нормально. Просто иногда кажется, что если я исчезну, она и не заметит, — тихо сказал Дмитрий.
— Она заметит. Но, возможно, слишком поздно.
Он пожал плечами, вздохнул и отвернулся.
— Я их люблю. Но чувствую себя здесь лишним. Как мебель. Принёс деньги — и свободен.
Маргарита не нашла что ответить, а Дмитрий и не ждал. Он просто встал и ушёл обратно в спальню.
Ольга так и не вернулась. Она застряла между порванной книжкой, пыльными подоконниками и неаккуратно сложенным бельём.
Утро началось не с кофе, а с перепалки у шкафа. Ольга, как всегда, укутывала детей.
— Ваня, надень ту куртку, с капюшоном.
— Мам, мне жарко. Мы же в торговый центр едем, там тепло.
— А пока до машины идти? Кто потом тебе сопли вытирать?
Алёша вертелся у двери, натягивая носки прямо на сапоги, «чтобы не скользило». Ольга рявкнула, он дёрнулся и стал переобуваться. Дмитрий тем временем сидел в машине. Он несколько раз предлагал помощь, но слышал одно: «Сама справлюсь, не мешай».
Уже в машине он спросил:
— Слушай, может, завтра вдвоём куда-нибудь? В кино, в кафе. Помнишь, как раньше?
— Завтра? А дети с кем? — удивление в голосе Ольги сменилось раздражением. — Мы не можем их просто так оставить! Они ещё маленькие.
— Им двенадцать и пять. Ваня вполне сам бутерброды сделает.
— Да, а заодно и кухню спалит. Дмитрий, ну ты серьёзно? Они вон обуться нормально не могут.
В торговом центре дети попытались завести родителей в фудкорт. Ольга перегородила им путь, как шлагбаум.
— Дома суп ждёт. От бургеров потом гастрит.
— Мам, ну это же выходной, — вздохнул Ваня. — Мы же не каждый день.
— Я сказала. Без обсуждений.
Через двадцать минут Алёша начал хныкать от голода. Ваня отказался мерить одежду, и Ольга прикрикнула на него. Громко, резко, так, что у него пропало всё желание говорить с матерью.
Это бывало и раньше. Но именно сегодня Дмитрий понял, что больше не может.
— Ты себя со стороны слышишь?
— А ты? — она повернулась к нему с хмурым лицом. — Ты вообще что-нибудь слышишь, кроме своих дел?
— Я слышу, как ты с утра до вечера командуешь. Всем. Даже когда это никому не нужно.
— Потому что если я не буду — всё развалится!
— Всё уже развалилось, Оля.
Они вышли на улицу раньше, чем планировали. ДмиПрошло полгода, и теперь по вечерам в доме снова звучал смех, а на кухне иногда оставалась немытая посуда — потому что важнее было обнять друг друга и просто поговорить.
