— Ты опять не тот хлеб купил. Я же говорила — без семечек, — Наталья бросила буханку на стол, даже не глядя на Дмитрия.
— Больше не было, — спокойно ответил он. — Чего ты так раздулась? Хлеб как хлеб.
— У Вовки потом живот болит. Тебе-то легко говорить, не ты ночью с ним сидишь, таблетки даёшь.
Дмитрий закрыл глаза на секунду, медленно выдохнул. Поставил сумку с продуктами подальше, у окна, и сел на табуретку. Будто старался держаться подальше от семьи. Хотел быть ближе — не получалось.
В дверь позвонила Ольга. Пришла с гостинцами и улыбкой. У сестры дома её преследовало ощущение дня сурка. Вечно одни и те же хлопоты, но тёплые, семейные. Её тянуло к этому теплу.
— Ну что, живёте? — спросила Ольга, снимая куртку. — Тишина да покой?
— Если бы, — вздохнула Наталья, разгружая пакеты. — Уроки, ужин, ванна. Да бельё погладить. С утра на ногах, даже присесть некогда.
— Колени не скрипят? — усмехнулась Ольга.
Дмитрий лишь кивнул ей в знак приветствия и ушёл в спальню. Он давно не влезал в женские разговоры.
— Всё как обычно? — тихо спросила Ольга, глядя на сестру.
— О чём ты?
— Ну, ты опять одна тут. А Дима в соседней комнате — тише воды.
Наталья раздражённо махнула рукой.
— Не начинай. У нас распределение обязанностей. Я — дом и дети, он — работа. Всё как у людей.
— Я не об этом. Он уже два часа дома. Ты хоть слово с ним сказала за это время?
— Ну прости, не обязана я ему романтические ужины устраивать каждый вечер. У нас дети.
Кухня была тесная. Узкий стол, стулья с потрёпанными подушками, облезлая разделочная доска. На стене — список кружков, расписание тренировок. Всё аккуратным почерком сестры.
— Для тебя дети — конец личной жизни? — спросила Ольга.
Наталья пожала плечами.
— Просто не хочу, чтобы у них было… Ну, как у нас. Помнишь, мама нас по полдня одних оставляла? А отец бухал, пока она пахала? Даже в туалет зайти было страшно, пока я не начала убираться.
— Помню, — кивнула Ольга. — А ещё помню, как мы на полу валялись, мультики смотрели. Ты с детьми когда в последний раз вместе что-то смотрела?
Наталья потупила взгляд. Ответ был ясен.
— Им нужны английский, математика и бассейн, а не мультики.
— А Диме ничего не нужно?
Наталья бросила взгляд в коридор, нахмурившись.
— Он взрослый. Потерпит ради семьи.
Ольга замолчала. Только смотрела на сестру, у которой под глазами — синяки от усталости, а волосы собраны в небрежный пучок. Её руки не знали покоя: открыть, закрыть, перемешать, убрать.
— Ты его любишь? — вдруг спросила Ольга.
— Ты что, с ума сошла?! Конечно, люблю! Просто сейчас не до этого.
— Уже десять лет «не до этого». С тех пор, как родился Сашка.
В комнату вошёл Вова. В пижаме, растрёпанный, похожий на воробья.
— Мам, у Сашки книжка порвалась. Он говорит, это я. А я не трогал!
— Сейчас разберусь.
Наталья встала и ушла. Ольга осталась одна, но ненадолго. Через несколько минут появился Дмитрий. Будто ждал, когда жена уйдёт, чтобы налить себе воды.
— Устал? — мягко спросила Ольга.
— Ничего. Просто иногда думаю — если исчезну, она и не заметит, — тихо сказал Дмитрий.
— Заметит. Но, возможно, поздно.
Он пожал плечами, вздохнул, отвернулся.
— Я их люблю. Но чувствую себя тут лишним. Как мебель. Принёс деньги — и свободен.
Ольга не нашлась что ответить, а Дмитрий и не ждал. Он просто ушёл обратно в спальню.
Наталья так и не вернулась. Застряла где-то между испорченной книжкой, пыльными подоконниками и неаккуратно сложенным бельём.
Утро началось не с кофе, а со ссоры у шкафа. Наталья, как всегда, пыталась всех утеплить.
— Сашка, надень ту куртку, с капюшоном.
— Мам, мне жарко. Мы же в ТЦ едем, там тепло.
— А пока по улице идти будешь? Кто потом сопли вытирать будет?
Вова, младший, крутился у двери, натягивая носки прямо на сапоги — «чтоб не скользило». Наталья рявкнула, он дёрнулся, стал переобуваться. Дмитрий тем временем сидел в машине. Он несколько раз предлагал помощь, но слышал одно: «Сама справлюсь, не мешай».
В машине он спросил:
— Слушай, может, завтра вдвоём куда-нибудь? В кино, в кафе. Помнишь, раньше ходили?
— Завтра? А дети с кем? — удивление в голосе Натальи сменилось раздражением. — Мы же не можем их просто так оставить!
— Им двенадцать и пять. Сашка уже бутерброды сделает.
— Да, и кухню спалит. Ты серьёзно? Они вон обуться нормально не могут.
В ТЦ дети попытались завести родителей в фудкорт. Наталья перегородила им дорогу рукой, как шлагбаум.
— Дома суп ждёт. От бургеров гастрит будет.
— Мам, ну это же выходной, — вздохнул Сашка.
— Я сказала. Без обсуждений.
Через двадцать минут Вова начал хныкать от голода. Сашка отказался мерить одежду, и Наталья прикрикнула на него так резко, что у него пропало желание с ней говорить. Он просто замкнулся.
Это бывало и раньше. Но именно сегодня Дмитрий понял, что больше не может.
— Ты себя со стороны слышишь?
— А ты? — она повернулась к нему. — Ты вообще что-нибудь слышишь, кроме своих дел?
— Я слышу, как ты целый день командуешь. Всем. Даже когда это никому не нужно.
— Потому что если я не буду — всё развалится!
— Всё уже развалилось, Наташа.
Они уехали раньше, чем планировали. Дмитрий молча вёл машину, Наталья смотрела в окно, отвернувшись, а дети заткнули уши наушниками. Напряжение висело в воздухе.
Дмитрий не стал парковаться, просто остановился у дома. Не вышел из машины вместе с семьёй.Он поехал, а она стояла на пороге, понимая, что теперь им обоим предстоит найти новый способ быть вместе — или окончательно разойтись.
