Накопала я в старой коробке дневник мамы. Пролистав его, наконец смогла понять, зачем она всё время относилась ко мне иначе, чем к брату и сестре.
С детства у меня было чувство, будто я не вписываюсь в семейный пазл. Старший братВладимир Петров, и младшая сестраАлёнаповидимому, были «идеальными» дочками мамы. Для них у мамы всегда находилось место в сердце: ласковые слова, терпение, забота.
А я получала лишь холодный отстранённый взгляд, который ранил меня с самых малых лет. Почему? Я годами придумывала всевозможные объяснения.
Не оправдала я её ожиданий? Чтото сделала не так? Эти вопросы преследовали меня до того момента, когда я нашла вещь, изменившую всё восприятие семьи.
Мама скончалась несколько месяцев назад. Только сейчас нашла я в себе силы разложить её вещи. Брат и сестра занялись бумагами, а я взялась за «тёмный» уголок личные мелочи, к которым никто не хотел прикасаться.
Шкаф, полный старых платьев, всё ещё пахнул теми ароматами, что мама любила. Я трогала ткань, вспоминая холодные вечера детства, когда я жаждала её близости, а вместо этого получала лишь сухой взгляд и тихое «Сейчас нет времени».
В самом дне ящика нашла то, чего не ожидала: старый, покрытый пылью блокнот, перевязанный лентой. Открыв его, я почувствовала, как сердце бешено стучит. На первой странице было лишь имя мамы «Елена» и год1978, год моего рождения.
Первые страницы были полны юношеских мечтаний и обыденных записей. Я читала их с смесью печали и любопытства. Но когда дошла до осенних записей, земля будто ушла изпод ног.
«Сегодня я сказала Яну, что беременна. Он молчал долго, потом бросил: Не могу, Елена. У меня семья. Я ничего тебе не обещал. И ушёл, оставив меня одну на скамейке в парке Горького. Думала, что умру от отчаяния. Как я расскажу об этом мужу? Как расскажу детям?»
Читая дальше, я всё сильнее разбивалась. Каждый запись раскрывала правду, о которой я подсознательно боялась всю жизнь. Отец, которого я знала, не был моим биологическим отцом. Мужчина, которого мама любила безответно, отверг её и бросил одну. Их брак, хоть и выжил, уже был помечен моим появлением.
«Я родила девочку. Смотря на неё, я вижу его лицо. Не знаю, смогу ли я её полюбить, как остальных детей. Она для меня живое доказательство моей слабости, моего стыда. Каждый её взгляд ранит.»
Эти строки я перечитала несколько раз, не в силах сдержать слёз. Наконец я поняла, почему мама всегда была ко мне иначе. Я стала невольным напоминанием о её самом большом жизненном просчёте, о любви, которая так и не осуществилась. Она не могла отделить свою боль от ребёнка, которого родила.
Я долго сидела в её комнате, блокнот на коленях, плача над своей и её судьбой. Огонь гнева, обиды, печали и, главное, огромной потери за все те годы, когда вместо любви я получала лишь безразличие. Но в тот же момент впервые ощутила к маме сочувствие. Как она же, должно быть, страдала, скрывая эту тайну столько лет?
В последующие дни я стала смотреть на свою жизнь иначе. Всегда боялась отторжения, не верила, что заслуживаю любви теперь знала почему. Моя собственная мать несла в себе обиду, которую проецировала на меня, даже не осознавая этого. Открытие заставило меня переосмыслить, кто я есть дочь, которую не хотели, или женщина, способную любить, несмотря ни на что?
Я решила поговорить с братом и сестрой. Рассказывая о дневнике, они были в шоке. Владимир обнял меня, Алёна плакала долго. Они признались, что всегда чувствовали, что со мной обращаются иначе, но не могли назвать это. Их любовь ко мне не уменьшилась, а, может, даже усилилась.
Сегодня, хоть раны ещё свежи, я свободна от вопроса «почему?». Я поняла, что мама никогда не могла преодолеть свою травму. Я простила её, потому что знаю, как тяжело держать тайну, которая продолжает кровоточить. Я решила, что не позволю прошлому определять моё будущее. Начала ходить на терапию, пытаюсь заново построить свою самооценку. Учусь любить себя, чего прежде не знала.
Ведь даже если я пришла в мир из чужой ошибки, моя жизнь стоит столько же, сколько жизнь любого другого человека. У меня есть право быть счастливой, принимать себя и любить так, как мама никогда не умела меня любить.
А может, сейчас, когда я знаю правду, я наконец научусь жить понастоящему без страха, без стыда, в согласии с самой собой.
