«Там кто-то есть», тихо прошептала Аня, направляя слабый луч фонарика под мост.
Осенний холод пробирал до костей, а грязь липла к подошвам сапог, делая каждый шаг тяжелее. После двенадцати часов в сельской больнице ноги гудели от усталости, но слабый звук тихий всхлип в темноте вытеснил все остальные мысли.
Она осторожно спустилась по скользкому склону, цепляясь за мокрые камни. Свет упал на маленькую фигурку, прижавшуюся к бетонной опоре. Босые ноги, тонкая мокрая рубашка, тело в грязи.
«Господи» Аня бросилась вперёд.
Ребёнок не реагировал на свет. Его глаза мутные, безжизненные будто смотрели сквозь неё. Она медленно провела рукой перед его лицом, но зрачки не дрогнули.
«Он слепой» сердце сжалось.
Аня сняла куртку, завернула мальчика и прижала к себе. Его тело было холодным, как лёд.
Участковый, Николай Петрович, пришёл через час. Осмотрел место, что-то записал в блокнот и покачал головой.
«Бросили, видать. Кто-то вывез в лес и оставил. Нынче такое часто. Ты ещё молода, девка. Завтра отвезём его в райцентр, в детдом.»
«Нет,» твёрдо ответила Аня, крепче прижимая ребёнка. «Я его не брошу. Забираю с собой.»
Дома она набрала в таз тёплой воды, осторожно смыла грязь. Завернула его в старую простыню с ромашками ту, что мать хранила «на всякий случай». Мальчик почти не ел, не говорил ни слова, но когда Аня уложила его рядом, он вдруг схватил её палец и не отпускал всю ночь.
Утром на пороге появилась мать. Увидев ребёнка, сжала губы.
«Ты понимаешь, что наделала?» прошептала, чтобы не разбудить. «Тебе двадцать лет, нет мужа, нет денег!»
«Мама,» мягко, но твёрдо перебила Аня. «Это мой выбор. И я его не изменю.»
«Ох, Аня» вздохнула мать. «А если родители объявятся?»
«После такого?» Аня покачала головой. «Пусть попробуют.»
Мать ушла, хлопнув дверью. Но вечером отец, не говоря ни слова, оставил на пороге деревянную лошадку игрушку, которую вырезал сам. И тихо сказал:
«Завтра принесу картошки. И молока.»
Это значило: я с тобой.
Первые дни были самыми тяжёлыми. Мальчик молчал, вздрагивал от громких звуков. Но через неделю научился находить её руку в темноте, а когда Аня спела колыбельную, на его лице появилась первая улыбка.
«Будешь Петей,» решила она однажды, вытирая его после купания. «Нравится имя? Петя»
Он не ответил, но потянулся к ней, будто соглашаясь.
Слухи быстро разошлись по деревне. Кто-то жалел, кто-то осуждал, но Аня не обращала внимания. Весь её мир теперь вращался вокруг маленького человека, которому она обещала тепло, дом и любовь.
Прошёл месяц. Петя начал улыбаться, услышав её шаги. Учился держать ложку, а когда Аня развешивала бельё, подавал прищепки.
Однажды утром он вдруг дотронулся до её щеки и чётко сказал:
«Мама.»
Аня замерла. Сердце остановилось, потом забилось так сильно, что перехватило дыхание. Она взяла его ладошки и прошептала:
«Да, родной. Я здесь. И всегда буду.»
В ту ночь она почти не спала сидела рядом, гладила его волосы, слушала ровное дыхание. Утром отец снова пришёл.
«Знаю человека в администрации,» сказал он, вертя в руках шапку. «Оформим опеку. Не переживай.»
Только тогда Аня заплакала не от горя, а от счастья, переполнявшего сердце.
Луч солнца упал на щёку Пети. Он не моргнул, но улыбнулся, услышав шаги.
«Мама, ты пришла,» уверенно сказал он, тяну
