28августа2025года
Сегодня снова поймал себя на мысли, что всё, что я строил, может развалиться в одночасье.
Твоя бабушка с такими «запросами» нам не нужна! Выбирай: я или она, холодно прошептала Алёна, когда я вошёл в нашу небольшую кухню в районе Котельники.
Я отпрянул, будто удар получил от собственного мужа.
Понятно выдохнул я. Всё время думал, что у меня надёжный фундамент, а оказалось, что он зыбок А если меня однажды настигнет болезнь? Вы просто выкинете меня за дверь, как старую одежду?
Алёна сжала губы, скрестив руки на груди. Я лишь горько усмехнулся.
Нет, спасибо сказал я. Мне не нужна семья, которая бросает в трудную минуту. Бабушка кормила меня, дала старт в этой жизни, а ты сегодня показала своё истинное лицо.
Алёна замерла, словно оторвалась от реальности. Понимание её боли было очевидным, но я чувствовал и свою.
Я быстро собрал вещи, вышел с бабушкой, Лидией Петровной, и пошёл к двери. Тихий щёлчок её закрытия прозвучал, как выключатель, отрезавший наше совместное бытие.
Алёна сидела одна в нашей (или её?) спальне, в гробовой тишине. Гнев ушёл, оставив лишь холодную пустоту. Её взгляд упал на старую фотокарточку на комоде вместо знакомого Алексея предстал худой восьмилетний мальчишка с тревожными глазами.
Я редко говорил Алёне о своём детстве. Сначала молчал, потом, будто открывая сундук с костями, стал делиться. Выглядел спокойным, но пальцы нервно жались, а он наблюдал за реакцией Алёны.
Я рос без отца и почти без мамы. Отец посадили за тяжкое телесное преступление ещё до моего рождения, а мать уже тогда была алкоголичкой. Днём к ней можно было подойти, только если она была в хорошем настроении. Вечером она часто сбивала нас, даже бил. К счастью, нас было трое, так что нагрузка была чуть легче, рассказывал я.
Алёна узнала, что старшая сестра Ольга в тяжёлые часы брала меня и младшего брата к бабушке. Там они укрывались от маминой ярости, могли спокойно спать. Бабушка обнимала их, наливая тёплое молоко с мёдом, пекла пироги, чьи ароматы притупляли запахи алкоголя.
Лидия Петровна, небольшая уборщица в школе, вяжет свитера и варежки на заказ, чтобы внукам хватало новых курток к зиме и учебников.
Однажды я признался ей, что самые тёплые минуты моей жизни просыпаться ночью, видя свет из её комнаты, и снова засыпать под стук спиц.
Когда мать ушла, Лидия Петровна взяла внуков к себе. Ей было тяжело с тремя детьми, но она дала им чувство безопасности, которое оказалось ценнее любого диплома и квартиры.
Годы шли, бабушка становилась всё слабее, почти не выходила из дома. Внуки сначала наведывались, потом стали посылать деньги, а потом занялись собственными семьями. Помочь могли лишь копейкой, а у всех были свои расходы: аренда, дети, ремонт, машины.
Остался только я. Я приезжал к бабушке каждую неделю, иногда несколько раз. Алёна не возражала, хотя и не была близка с Лидией Петровной, но понимала, что для меня она вторая мать.
Оставайся, если не хочешь ехать, говорил я ей. Это же моя бабушка, а не твоя.
Иногда Алёна тоже приезжала, помогала убирать. Мы жили в двухкомнатке, полученной от тёти. Каждый Новый год Лидия Петровна передавала нам тёплые шерстяные носки уже стала традицией. Однажды она смущённо вручила нам коробки с чаем и конфетами.
Хотела связать, вздохнула она, глядя на согнутые временем пальцы, но руки уже не те, детки.
Мы попытались улыбнуться, но я заметил в её глазах растерянность и боль. Для меня эти носки были символом опоры, которой я лишался.
Тот день был обычным. Я собирал разбросанные игрушки, укладывал младшую дочь спать, когда зазвонил телефон.
Бабушки нет! испуганно крикнул я. Я пришёл, дверь открыта, её нет, телефон не отвечает!
Алёна замёрзла, словно облив её холодной водой.
Лёша, успокойся. Может, она в магазин пошла? пыталась я.
Я обошёл всех соседей, её всё нет! Я поехал искать!
Короткий гудок, нервное глотание, сердце в висках. Я не любила Лидию Петровну, но мысль о том, что с ней чтото случилось, парализовала меня.
Я собрал детей, отвёз их к маме, а сам пошёл искать её по улицам Печерского района, показывая её фото всем, кто мог помочь.
К вечеру нашли её возле бывшей булочной на улице Сретенского. Она сидела на грязном бордюре, свернувшись в калач, дрожа от холода. Я бросился к ней, опустился на колени, не решаясь прикоснуться. Алёна подошла ближе и услышала, как она шепчет:
Я хотела купить булочки для Настеньки Она любит с изюмом
Настенька имя моей покойной матери.
Через несколько дней врач поставил диагноз: деменция. Мы с Алёной ничего не понимали, но мать Алёны, сидя в кресле, вздохнула:
Прежней её уже не будет. Нужно профессиональное наблюдение, круглосуточный уход.
Я не хотел отдавать бабушку посторонним, но в итоге мы приняли её к себе. Жизнь превратилась в ад: бабушка заняла детскую, дети переехали в спальню. Ночи были полны криков, тревожных разговоров с «призраками» прошлого.
Бабушка капризничала изза еды. Я замораживала ягоды, варила компоты для детей, а сама часто оставалась без сладкого.
Смердите меня голодом, даже компот нельзя жаловалась она, Я же уже старая.
Однажды я проснулся от запаха гари. Лидия Петровна стояла у плиты, вилкой раскалывая пустую раскалённую сковороду, рука её дрожала, а металл уже начал плавиться.
Страх охватил меня. Я разбудил Лёшу и сказал:
Так больше нельзя. Мы можем позволить себе сиделку?
Он вздохнул:
Сиделка стоит дорого. Я уже говорил с Ольгой и Денисом
Я предложил продать её квартиру, купить чтонибудь ближе, но он возразил:
Как я могу оставить её рядом с детьми?
Разговор зашёл в тупик, и Алексей ушёл. Я сидел, глядя на старые фотографии, чувствуя, как исчезает мальчишка, для которого бабушкин дом был спасением.
Позвонив маме, я услышал её голос:
Доченька Может, не стоило так действовать? Есть и другие варианты
Я отвечал, что всё уже решено, и лишь страдание остаётся нашим путём.
Через три месяца Алексей позвонил, выглядел истощённым, глаза полны усталости. Мы вновь сели за ту же кухню, где всё началось.
Понимаешь начал он, не глядя в глаза, я не могу её бросить. Но и без вас жить я не могу. Я перевёлся на удалёнку, нанял соседкумедсестру, которая будет приходить пару часов в день. Если примете её обратно.
Алёна слабо улыбнулась, приняла его руку на плечо.
Конечно, примем, ответила она, обнимая его.
Мы не воссоединились мгновенно, но сделали первый шаг к восстановлению. Планируем продать бабушку квартиру, чтобы жить ближе друг к другу, хотя пока можем лишь совместно ужинать.
**Урок, который я вынес:** истинная сила семьи не в идеальном порядке, а в готовности поддерживать друг друга, даже когда жизнь бросает тяжёлые удары.
