— Наташенька, новости не из лучших, — Алексей отложил вилку, глаза в тарелку. — С матушкой беда. Восемьдесят лет, сама уже не справляется. Нужно, чтобы кто-то был рядом.
— Так и знала… — Наталья вытерла ладони о фартук. — С Сережей говорил? Надо, наверное, сиделку искать. Сами не потянем.
— Говорил. Решили: сиделка — дорого. Да и страшно пускать чужую в дом. Лучше, если кто-то из своих присмотрит.
— «Решили»? — Наталья насторожилась. — Вы с братом уже всё обсудили?
— Ага. Сошлись во мнении: ты — лучший вариант. Мама тебя знает, к тебе привыкла. А к чужой не адаптируется. Да и ты дома, можешь с работы уйти и присмотреть.
В груди у Натальи ёкнуло. До пенсии — три года. Бросать стаж? Остаться без денег?
— Лёш, дай подумать. Я не вечная батарейка. Да и здоровье — не фонтан. А вы даже не спросили меня. Просто решили за меня.
— Наташ, ну мама же квартиру нам оставила. Всё для нас сделала, теперь наша очередь. Мы с Сережей поможем, не переживай.
Она знала — «помогут» ровно до первого неудобства. А по факту — всё на неё. Но спорить не стала. Взяла на работе отпуск — месяц, «по семейным обстоятельствам». И твёрдо сказала:
— Только месяц. Потом — разговор. Бессрочно я не согласна.
— Ладно. Пока перевезём маму к нам — так легче.
Наутро на пороге их двушки в Балашихе появилась Вера Петровна, свекровь. Похудевшая, едва передвигаясь. Притащили кресло-каталку, застелили диван, разложили таблетки, занесли тазики и пледы. Квартиру заполонил запах лекарств и старости.
Алексей тут же принялся руководить:
— Подложи подушку! Суп холодный, подогрей! И смотри, чтобы все таблетки выпила — это теперь твоя забота!
Наталья молчала, делала. Но ей уже не было сорока. Спина ломила, давление прыгало, колени скрипели. А свекровь, будто назло, начала капризничать: то чай прольёт, то таблетки «забудет», то на шум жалуется.
Через пару дней нагрянул Сергей с женой — Ларисой. Не снимая пальто, осмотрели квартиру, как санэпидемстанция: «Тут душно», «Тут сквозняк». Наталья стояла в стороне, будто мебель.
— Мам, тебя здесь не обижают? — спросил Сергей.
— Сыночек, кто старое станет жалеть? — вздохнула Вера Петровна. — Смотрит на меня, будто на помеху. Ни пирожков, ни заботы. Всё через силу…
Наталья не выдержала.
— Пирожки будут завтра. Сегодня борщ и котлеты. Зачем сразу горы еды?
— Наталья, — встряла Лариса, — как можно не готовить каждый день? Это же пожилой человек! Кормить надо, как дитя. Или вам тяжело?
— Лариса, я готовлю, убираю, стираю… Попробуйте сами — тогда поговорим. Когда ваша очередь — делайте, как знаете.
— У меня работа! Я не могу! Да и… не умею! — тут же съёжилась Лариса, вся её важность испарилась.
Ушли так же быстро, как пришли — без помощи.
А Алексей, несмотря на обещания, всё реже появлялся дома:
— Наташ, ну ты же женщина. Разберёшься. Я на работе, устал. Да и вообще, всегда невестки за свекровями ухаживали. И ничего.
Наталья молчала. Считала дни до возвращения на работу.
Через три недели Алексей объявил «новость»:
— Мы с Сережей решили. Мама оформит на тебя завещание на квартиру. А ты увольняешься и остаёшься с ней. Справедливо же.
— Что?! — Наталья похолодела. — Ты всерьёз думаешь, что я променяю жизнь на её метры? Мне не нужна квартира ценой здоровья! Не нужны годы ухода за наследство!
— Подумай о сыне! Продали бы, разделили, и Ваня получил бы свою долю.
— Через десять лет? А я? Я должна исчезнуть?
Алексей надулся, будто ребёнок.
— Мне плевать на квартиру, Лёша. Я хочу жить. Хочу на работу, на прогулки, читать книги, а не мыть полы с тряпкой. Пусть Сережа помогает. Или нанимайте сиделку!
— Деньги! Опять деньги! Твоя зарплата — копейки!
— Нет! И точка! — Наталья твёрдо посмотрела ему в глаза. — Делайте что хотите. Но за Верой Петровной ухаживать не буду.
Через неделю Наталья собрала чемодан. Без криков. Сняла угол в соседнем районе. Сын — Ваня — поддержал: обещал помогать, звонить.
Алексей быстро осознал: маме нужен уход. Сиделку нашли за день. Опытную, с рекомендациями.
А Наталья впервые за годы почувствовала себя лёгкой. Не виноватой. Не обязанной. Просто женщиной. Которая наконец-то выбрала себя.
