“Я — не сиделка”
— Наташ, у меня новости неприятные, — Алексей отложил ложку, взгляд уткнул в тарелку. — С матерью совсем беда. Восемьдесят лет, сама уже не справляется. Нужен присмотр постоянный.
— Так я и боялась… — Наталья вытерла руки полотенцем, вздохнула. — Ты с Сережей говорил? Надо, видимо, сиделку искать. Нам же не потянуть это в одиночку.
— Говорил. Решили: сиделка — дорого. Да и чужого человека в дом пускать страшно. Лучше, чтобы кто-то из своих ухаживал.
— “Решили”? — Наталья насторожилась. — Вы с братом уже всё обсудили без меня?
— Ну да. И сошлись на том, что ты — лучший вариант. Мать тебя знает, к тебе привыкла. А к чужой старуха не подпустит. Да и ты дома, можешь уволиться — присмотришь за ней.
В груди у Натальи ёкнуло. Она бухгалтером работала, до пенсии — три года с хвостиком. Бросить всё? Потерять стаж, пенсию?
— Лёш, дай подумать. Я не вечная, здоровье тоже не фонтан. И… вы хоть спросили бы меня сначала, а не ставили перед фактом.
— Наташ, ну ты же знаешь — мать квартиру нам подарила. Всё для нас делала, теперь наша очередь отплатить. Мы с Сережей поможем, не бросим.
Она знала: “помогут” ровно до первого неудобства. А по факту — всё на неё. Но спорить не стала. Взяла на работе отпуск — месяц, “по уходу”. И чётко обозначила:
— Только месяц. Потом — новое решение. На вечность я не подписываюсь.
— Договорились. А пока перевезём мать к нам — удобнее. Не кататься же через весь город.
Наутро Валентина Аркадьевна, свекровь, стояла на пороге их двушки в Балашихе. Похудевшая, еле двигалась. Притащили коляску, постелили плед, разложили таблетки, занесли тазы и подушки. В доме запахло хлоркой и бабушкиными духами.
Алексей сразу засуетился:
— Подложи ей подушку под поясницу! Суп остыл — подогрей! И смотри, чтобы таблетки пила по графику — теперь это твоя забота!
Наталья молча выполняла. Но ей уже не было сорока. Спина ломила, давление прыгало, колени хрустели. А свекровь, будто назло, начала капризничать: то чай прольёт, то таблетки “забудет”, то на шум ворчит.
Через пару дней нагрянул Сережа с женой — Леной. Не сняв обуви, прошлись по квартире, как санэпидемстанция. “Тут душно”, “Тут сыро”. Наталья стояла в углу, как мебель.
— Мам, как тебе тут? Люда не притесняет? — спросил Сережа.
— Сынок, да кому я тут нужна? — заныла Валентина Аркадьевна. — Смотрит на меня, как на груз. Ни пирожков, ни заботы. Всё через пень-колоду…
Наталья не выдержала:
— Пирожки будут завтра. Сегодня щи и гречка. Зачем сразу три блюда?
— Наталья, — влезла Лена, — как можно старика не кормить по часам? Это же ребёнок, по сути! Или вам тяжело?
— Лена, я готовлю, убираю, стираю, таскаю… Попробуйте сами — тогда поговорим. Когда ваша очередь придёт — делайте, как знаете.
— У меня работа! Я не могу! Да и… не умею! — сразу скисла Лена, вся спесь куда-то испарилась.
Ушли, не предложив помощи.
А Лёша, вопреки обещаниям, всё реже появлялся:
— Люд, ну ты же женщина. Справишься. Я устаю на работе. Да и вообще, это традиция — невестки ухаживают. Так испокон веков.
Наталья молчала. Считала дни до возвращения в офис.
Через три недели Алексей объявил “новость”:
— Мы с Сережей решили. Мать оформит на тебя завещание. А ты увольняешься и ухаживаешь. Справедливо же!
— Что?! — Наталья побледнела. — Ты всерьёз думаешь, я променяю свою жизнь на её жилплощадь? Мне не нужны эти метры ценой здоровья! И не нужны годы каторги за наследство!
— Подумай о сыне! Продадим квартиру, поделим — и Ваня получит свою долю.
— Через десять лет? Или двадцать? А я? Я должна себя стереть в порошок?
Алексей молчал, обиженно надулся.
— Плевал я на твою квартиру, Лёша. Я хочу жить. Хочу на работу, на кофе с подругами, в кино — а не с тазиками носиться. У тебя брат есть — пусть хоть раз в жизни напряжётся. Или нанимайте сиделку!
— Деньги, вечно деньги! А твоя зарплата — копейки! Дома выгоднее!
— Нет! Решение окончательное! — Наталья прямо в глаза ему посмотрела. — Делайте что хотите. Но я за Валентиной Аркадьевной больше ухаживать не буду.
Через неделю Наталья собрала вещи. Без криков, без сцен. Сняла угол в коммуналке. Сын Ваня поддержал: обещал помогать, звонить, навещать.
Лёша быстро сообразил: маме нужен уход. Сиделку нашли за пару дней. С дипломом, с рекомендациями.
А Наталья впервые за много лет почувствовала себя легко. Не виноватой. Не обязанной. Просто женщиной. Которая наконец-то выбрала себя.
