— Я не собираюсь быть нянькой для твоего ребёнка! — крикнула тогда Катя, и эти слова вонзились в душу Анны, как лезвие. Они отозвались не только в её сердце, но и в глазах восьмилетней Светы, которая стояла в дверях и всё слышала.
После смерти мужа Анна осталась одна с двумя дочерьми. Старшей, Кате, было четырнадцать, младшей, Свете, — всего восемь. Родственники почти не помогали: бабушка со стороны отца предпочитала держаться в стороне, а мама Анны жила за две тысячи километров и навещала редко. Все тяготы легли на плечи женщины, измученной горем. Денег едва хватало, душевных сил — ещё меньше.
Света с детства хорошо рисовала. Победа на городском конкурсе дала ей шанс учиться в престижной художественной школе бесплатно. Но занятия были четыре раза в неделю, и добираться было далеко. Два дня Анна ещё как-то выкраивала время, а вот в остальные — никак. На работе начали косо смотреть, и тогда она решила попросить помощи у Кати.
— Ты же после уроков свободна, — сказала Анна, глядя дочери в глаза. — Могла бы проводить Свету и подождать её пару часов?
Но в ответ услышала холодное: — Я что, нянька? Я сама ещё ребёнок! Хочу отдыхать, а не таскаться с сестрой по Москве!
А потом, словно удар: — Надо было одного рожать — вот и возилась бы с ним!
Анна не сдержалась — заплакала, хотела уйти в комнату, но в дверях стояла Света. Она всё слышала. Молча подошла и обняла мать.
Помощь пришла неожиданно: бабушка одной девочки из художественной школы оказалась соседкой и согласилась водить Свету на занятия. Постепенно жизнь наладилась. Через год Света уже сама ездила на уроки, а обида на сестру затаилась глубоко внутри.
Прошли годы. Света поступила в университет, стала подрабатывать, сняла квартиру. Анна переехала к своей матери. Катя вышла замуж и уехала в Питер. У неё родился сын. Всё казалось хорошо — пока однажды Свете не позвонила сестра.
Катя рыдала в трубку: — Он нас выгнал! Сказал, что устал от моих истерик, и велел убираться! Алименты платить не хочет! Нам с сыном некуда идти…
Света не раздумывала — предложила Кате переехать к ней. Но когда та попросила посидеть с ребёнком, чтобы устроиться на работу, услышала в ответ:
— Прости, Катя, но я не нянька твоему сыну. Ты его родила — ты и занимайся. Я тебе ничего не должна.
Катя взорвалась: — Но я же твоя сестра!
— А ты помнишь, что кричала маме в четырнадцать? Как отказывалась водить меня в художку? Мама тогда плакала, а я стояла и слушала. И знаешь что? После этого я перестала чувствовать, что у меня есть старшая сестра. Ты выбрала себя. Теперь и я выбираю себя.
Катя промолчала и положила трубку.
Сейчас Света учится и работает. Сестра живёт у неё, но с каждым днём становится ясно: та трещина так и не затянулась. Света помогает, но без тепла. Без души. Просто потому, что так надо. Потому что иначе — не сможет себя уважать.
Но та Света, которая когда-то смотрела, как старшая сестра отвернулась от неё, — уже не ребёнок. Она взрослая. И теперь знает, сколько могут стоить слова.
