Я не отправлю маму в пансионат — она не заслужила такого финала
Меня зовут Анастасия Петрова. Мне тридцать шесть, и за плечами — один неудачный брак, годы душевных метаний и огромное, порой гнетущее чувство вины перед самым родным человеком — мамой. А теперь, когда судьба вроде бы дала мне второй шанс на личное счастье, передо мной встал выбор, от которого сердце разрывается.
— Настя, я просто не понимаю, что делать… — жаловалась я подруге Марине по телефону, уставившись в хмурое питерское небо. — Дмитрий — прекрасный мужчина. Заботливый, надёжный, с ним я чувствую себя любимой. Он зовёт меня переехать к нему… Но куда я дену маму? Ты же знаешь, какая она…
Да, Марина знала. Все мои близкие знали, что мама — не просто «родственник, который требует внимания». Это была женщина, с годами превратившаяся в настоящего деспота: властного, едкого, вечно недовольного, но при этом ранимого, как ребёнок. И когда я познакомила её с Димой — начался настоящий цирк.
При первой же встрече мама устроила спектакль. Называла его то Сергеем, то Иваном, хотя память у неё — хоть в шахматы играй. Потом «случайно» опрокинула ему на колени тарелку с оливье. Дима молча встал и ушёл. А мама тут же схватилась за сердце — пришлось вызывать «скорую». Как только врачи уехали, она спокойно легла спать. А я до утра сидела на кухне, рыдая в подушку.
В последний разговор Дима поставил вопрос ребром:
— Настя, подумай о пансионате. Там за ней будут ухаживать, а ты сможешь наконец жить. Мы начнём всё сначала.
Я промолчала. Но внутри меня всколыхнулось воспоминание, будто старый шрам напомнил о себе.
Когда мне было двадцать два, я влюбилась в коллегу — Артёма. Мы жили с мамой в двушке на Васильевском. Она была категорически против. Мы с Артёмом тайно расписались, и он переехал к нам.
Начался ад. Мама звала меня в одну комнату, Артём — в другую. Я чувствовала себя бельём в центрифуге. Через год он ушёл.
— Ты замечательная, Настя. Но пока твоя мама рядом — счастья тебе не видать, — бросил он на прощание.
Я осталась одна. И смирилась. До встречи с Димой. До момента, когда кто-то снова протянул мне руку. И вот я опять в тупике.
Мы съездили смотреть один пансионат. Всё чисто, аккуратно, но… Холодно. Пожилые люди сидели молча, уставясь в стену. Кто-то бродил по саду, но улыбок не было. Я не выдержала и спросила сотрудницу:
— Почему здесь все такие несчастные?
— Потому что они брошены. Родные забыли. Они ждут у окон, выходят к калитке…
По дороге домой я молчала. А внутри всё бурлило. Перед глазами вставали картинки: как мама сидела у моей ночью, когда у меня была высокая температура, как бежала через весь город за лекарством, как тянула нас обеих на одну свою зарплату. Да, она сложная. Да, порой невыносимая. Но это моя мама.
Когда мы подъехали к дому, Дима спросил:
— Ну что, будем готовить её к переезду?
Я посмотрела ему в глаза и ответила:
— Никогда. Предать её — подло. Она отдала мне всю свою жизнь. Да, она не идеальна, но я ей благодарна. Если хочешь быть со мной — придётся найти с ней общий язык. Если нет — значит, нам не по пути.
Я развернулась и ушла. Он так и не позвонил. Ни на следующий день, ни через неделю. Видимо, сделал выбор.
А я — свой. Может, мне снова не повезло в любви. Может, я останусь одна. Но я не смогу жить, зная, что мама плачет в чужом месте, брошенная ради моего «удобства». Это не честно. Это не про любовь. И уж точно не про меня.
Может, когда-нибудь я ещё влюблюсь. Но я точно знаю: моя совесть будет чиста. А сердце — не очерствеет.
