– Я не буду нянчить твоего ребёнка! – выкрикнула тогда Даша, и эти слова вонзились в сердце Анны, как лезвие. Они отозвались не только в её душе, но и в глазах восьмилетней Сони, стоявшей в дверях и слышавшей каждое слово.
После смерти мужа Анна осталась одна с двумя дочерьми. Старшей, Даше, было четырнадцать, а младшей, Соне, всего восемь. Помощи от родни почти не было: бабушка со стороны отца предпочитала держаться в стороне, а мать Анны жила за тридевять земель и наведывалась редко. Всё тяготы легли на плечи убитой горем женщины. Денег едва хватало, а душевных сил – и того меньше.
Соня с детства проявляла талант к живописи. Победа в городском конкурсе дала ей шанс бесплатно учиться в престижной художественной школе. Но занятия требовали частых поездок – четыре раза в неделю. Два дня Анна ещё как-то выкраивала время, но на остальные не могла подстроиться. Работа стала страдать, начальство уже косо смотрело. И тогда она решилась попросить помощи у Даши.
– Ты ведь после уроков свободна. Могла бы отвести Соню и подождать её пару часов, – тихо сказала Анна, глядя дочери в глаза.
Но в ответ услышала ледяное: – Я что, нянька? Я тоже ребёнок! Хочу отдыхать, а не таскаться с сестрой по городу!
А потом, словно удар: – Надо было не двоих рожать – вот и возилась бы с одной!
Анна не сдержалась. Слёзы покатились по щекам, она хотела уйти в комнату, но в дверях стояла Соня. Она всё слышала. Тоже плакала. Молча подошла к матери и обняла.
Помощь неожиданно предложила бабушка другой девочки из художественной школы. Оказалось, они живут по соседству, и женщина без проблем согласилась водить Соню. Так жизнь потихоньку наладилась. Через год Соня уже сама ездила на занятия, а боль от сестриного предательства затаилась где-то глубоко.
Прошли годы. Соня поступила в институт, устроилась на подработку, сняла квартиру. Анна переехала к матери. Даша вышла замуж и уехала в другой город. У неё родился сын. Всё шло хорошо – до того дня, когда Соня получила звонок от сестры.
Даша рыдала в трубку: – Он нас выгнал! Сказал, что больше не вынесет моих скандалов, и велел убираться! Алименты платить отказывается! Нам некуда идти…
Соня не раздумывала – предложила сестре пожить у неё. Но когда Даша попросила посидеть с ребёнком, чтобы она могла устроиться на работу, услышала холодное: – Извини, Даша, но я не собираюсь нянчить твоего сына. Он твой – не мой. И я тебе ничего не должна.
Даша взорвалась: – Но я же твоя сестра!
– А ты помнишь, что говорила маме, когда тебе было четырнадцать? Помнишь, как орала, что не будешь водить меня в художку? А мама тогда плакала, как дитя, а я стояла в дверях и всё слышала. И знаешь что? Я больше никогда не чувствовала, что ты – моя старшая сестра. Ты выбрала себя. Теперь и я выбираю себя.
Даша не ответила. Просто положила трубку.
Сейчас Соня продолжает учиться и работать. Сестра живёт у неё, но с каждым днём становится ясно – та трещина, что пролегла между ними тогда, так и не затянулась. Соня помогает, но без тепла. Без души. Только потому, что так надо. Потому что иначе не сможет смотреть себе в глаза.
Но та Соня, которая когда-то стояла и смотрела, как старшая сестра отворачивается от неё, – уже не ребёнок. Она взрослая женщина. И теперь знает, сколько весят слова.
А как думаете – должна ли была Соня простить и помогать с ребёнком? Или иногда, чтобы сохранить себя, нужно оставить в прошлом тех, кто когда-то не протянул руку?