Я не еду в ту проклятую деревушку гробить твою маму, резко сказал Виталий. Но услышав про её счёт, появился с букетом.
Наталья проснулась от непрекращающегося гудения телефона. На улице ещё темно, часы показывали восемь минут восьмого утра в понедельник. Рядом с ней Виталий зарычал, набросив подушку на глаза, пытаясь заглушить звук.
Алло?.. её голос дрожал, охрип и был полузасыпан.
Наталья, это Валентина Ивановна, соседка вашей мамы, прозвучал тревожный голос пожилой женщины. Дорогая, готовьтесь ваша мама её сердце отказало вчера ночью. Скорая приехала, но…
Телефон выскользнул из её рук, комната закружилась. Мама ушла. Всего три недели назад они прощались Елена Павлиановна жаловалась на жару, рассказывала про яблони и урожай.
Что случилось? пробормотал Виталий, не открывая глаз.
Моя мама умерла, шепнула Наталья, будто произнося чужие слова.
Он оттолкнулся на локтях, взглянув безмятежно. Нет боли, нет сочувствия лишь лёгкое раздражение.
Жаль. Примите соболезнования, пробормотал он и снова уставился в стену.
Наталья медленно встала, ноги словно желе. Нужно было собрать вещи, оформить всё, решить бумаги Она открыла шкаф, вытащила дорожный чемодан и начала складывать чёрное платье, туфли, паспорт.
Виталий сел в кровати, взял телефон и безразлично пролистал ленту новостей.
Куда едёшь? спросил он, не отрываясь от экрана.
В деревню, на похороны.
В какую деревню? В ту отдалённую, в триста километров от города?
Виталий, моя мама умерла. Ты понимаешь?
Он морщился, будто услышал неприятный запах.
У меня важная презентация, к нам из Москвы едет руководство. Не могу бросить всё и ехать в эту дырку.
Наталья замерла, держала рубашку в руках, медленно повернулась.
Я не прошу тебя бросать всё, но это похороны моей мамы.
Что? Покойники не внимают, кто придёт. Я думаю о карьере, о ипотеке, помнишь?
Она продолжала упаковывать, молча. Пятнадцать лет брака терпеть его гнев, жадность, равнодушие к дому. Но чтото внутри сломалось, последняя нитка оборвалась.
Как долго будешь? спросил он, направляясь к кухне.
Тричетыре дня, надо всё уладить, оформить документы.
Не трать слишком много, у нас и так хватает расходов.
Наталья стиснула зубы. О каких расходах он? О новом смартфоне за 80000 рублей? О бесконечных рыбалках?
Через два часа она стояла на автовокзале с чемоданом. Виталий даже не предложил отвезти её, сказал, что «едет в другую сторону». Ни объятий, ни поддержки.
Пусть местные копают могилу, отозвался он при прощании. Я не еду в эту свалку.
В автобусе Наталья заняла место у окна. Поля промелькнули золотыми колосьями под августовским солнцем. Мать любила это время года, говорила, что август щедрый месяц, когда земля отдаёт всё, что ты вложил.
Сидящая рядом полновата женщина ласково спросила:
В отпуск едёте?
На похороны. Моя мама умерла.
Да помилует её Господь Похоронить родителя тяжелейшее дело.
Наталья кивнула, не желая разговора. В голове звучали слова мужа: «не еду». Как можно быть таким безразличным? Елена Павлиановна всегда помогала ему варила варенья, вязанала носки, ухаживала, когда он сломал ногу.
Деревня встретила её тишиной и ароматом свежескошенной травы. Дом у края обшитый, с синими ставнями. Мама каждый год обновляла известковку: «Дом должен быть красивым, как праздник».
Валентина Ивановна встретила её у ворот.
Наталья, дорогая Елена Павлиановна совсем не жаловалась, работала в огороде, выглядела веселой
Где она?
В доме, готовим её с соседями. В синем платье, её любимом. Гроб сделал Петрович, наш местный мастер.
Наталья вошла в гостиную. На столе, покрытом белой скатертью, лежал гроб. Мама выглядела спокойно, как будто спала. Лицо стало плавнее, моложе. Наталья упала на колени и впервые за день заплакала.
Похороны назначили на следующий день. Она позвонила родственникам кузену, племяннику. Все обещали прийти.
Вечером к ней пришёл глава сельсовета, Александр Петрович, седой, с бородой, знающий всех в округе.
Наталья Сергеевна, примите мои искренние соболезнования. Елена Павлиановна была редкой душой, её уважали все.
Спасибо.
Я пришёл по делу. Ваша мать год назад попросила меня заверить выписку из её сберегательной книжки. Вклад был оформлен на ваше имя.
Наталья взяла документ, удивлённо глядя на него. Мать никогда об этом не говорила, жила скромно, экономила.
Сумма приличная, около 800000 рублей, продолжал он. Она копила годы, проценты сделали её значительной.
Сердце Натальи сжалось. Восемьсот тысяч могут изменить их жизнь: погасить часть ипотеки, купить машину, отремонтировать квартиру
И дом тоже вам оставила. Завещание в нотариусе районного центра. Она всё просчитала, умная женщина.
После ухода Петровича Наталья села на веранду. Небо горело розовым. Коровы отдалённо мычали, возвращаясь с пастбища. Мама любила такие вечера, с чашкой чая, глядя на закат.
Телефон молчал. Виталий не звонил. Наталья сама набрала его.
Да? раздался раздражённый голос.
Похороны завтра в два часа.
Что? Я же сказал, что не еду.
Я не звонила из-за похорон. Мама оставила вклад на моё имя восемьсот тысяч.
Тишина. Затем лёгкий кашель.
Восемьсот? Ты серьёзно?
Да. И дом тоже.
Это это здорово! голос его смягчился. Может, всётаки приеду? Помогу с бумагами?
Не надо, я справлюсь.
Наталья, я же твой муж. Я должен быть рядом.
Она улыбнулась горько. Когда она плакала он отвернулся. Когда услышал про деньги вспомнил «долг».
Приходи, если хочешь, тихо сказала она. А если нет оставайся там.
Виталий не пришёл. На похороны пришли только родственники и соседи. Елена Павлиановна была похоронена с достоинством: тихие речи, тёплые воспоминания, искренние слёзы тех, кто знал её как добрую, трудолюбивую женщину, отдавшую жизнь детям и земле.
Через четыре дня Наталья вернулась в город. Замок в двери почти не повернулся Виталий опять забыл смазать его. Грязные кроссовки у стенки, куртка безразборно брослена на вешалку. Гостиная выглядела после бури: пустые консервные банки, подушечки на полу, пепельница, полная окурков. На кухне гора грязной посуды, застывшая еда, переполненный мусорный бак. Четыре дня, а квартира будто принадлежала тому, кто не заботится.
В спальне Виталий лежал в смятой футболке, уткнувшись в планшет. Услышав её шаги, он поднял взгляд, но не поднялся.
Ты вернулась? Я голоден.
Наталья стояла в дверях, глядя на него неопрятное лицо, жирные волосы, поза более ленивая, чем усталая. Пятнадцать лет с этим человеком Как всё дошло до этого?
Ты хоть раз помыл посуду, пока я была в деревне?
Нет времени. Работа.
Сегодня воскресенье.
И что? Мне тоже нужен отдых.
Она прошла на кухню, молча начала убирать. Руки двигались автоматически, но мысли блуждали: мать, копившая каждую рубль ради лучшей жизни дочери; муж, который даже мусор не вынес, пока жена хоронила её мать; жизнь, обещавшая облегчение, но превратившаяся ношей.
Вечером случилось неожиданное. Виталий вернулся с огромным букетом красных роз и пакетом эклеров из пекарни.
Любимая, я всё обдумал Я вёл себя ужасно. Твоя мама умерла, а я не поддержал, не пришёл Пожалуйста, прости меня. Помнишь, как мы познакомились? На ярмарке, где ты продавала огурцы и кабачки. Твоя мама улыбалась мне, будто я уже член семьи.
Наталья кивнула. Да, она помнила тот день, когда он был другим живым, внимательным, заботливым. Куда делось то?
Я думал о деньгах Нужно всё правильно оформить. Я возьму выходной, съезжу с тобой в банк, к нотариусу. Сейчас столько мошенников Я просто хочу защитить тебя.
Спасибо, но я справлюсь сама.
Но мы семья! Мы должны решать вместе, как вложить деньги. Я знаю одного парня, он инвестор, поможет.
Виталий, это наследство моей мамы. Я сама решу, как поступлю.
Он нахмурился, но быстро собрался.
Конечно, дорогая. Но ты понимаешь, в семье всё делится. Мы уже давно платим ипотеку вместе
Ту, что оформлена только на твоё имя, напомнила она, тихо но твёрдо.
Формальность! Квартира наша, ты в ней прописана
Регистрация не значит собственность. Наследство отдельная собственность.
Виталий резко встал, маска раскаявшегося мужа сорвалась.
Что ты имеешь в виду? Что не будешь делить?
Я лишь не спешу. Моя мама умерла неделю назад. Мне нужно время.
Время? его голос обострился. Когда мне нужна была машина, ты не просила времени! Ты просто сказала, что денег нет!
Потому что их не было. Мы еле-еле сводили концы с концами.
А теперь у нас есть 800000! Мы можем купить нормальную машину, съездить в Европу не в тот дёшевый спа, в который ты меня тянул!
Тот спа был единственным, что мы могли позволить. Я копил на него шесть месяцев.
Хватит! он бросил стол. Ваза с розами задрожала, и стекло разбилось.
Я твой муж! У меня есть право на половину!
Нет, нет. Закон чётко говорит: наследство личное имущество.
Как ты это знаешь?
Читал в интернете, в автобусе. И я уже подал на развод без твоего согласия.
Он замер, затем медленно сел обратно.
Ты хочешь развод?
Я подумываю. Виталий, смотри правду в лицо. Ты не пришёл на похороны, потому что тебе всё равно. А теперь «заботишься» только изза денег.
Я искренне сожалею! Просто работа, стресс
Не ври. Тебе не важно, что я потеряла мать. Тебя волнует банковский счёт.
Как ты смеешь! Я пятнадцать лет работаю на нас!
Работать? Когда в последний раз ты готовил ужин? Стирал? Спрашивал, как у меня дела? Я тоже работаю, но держу дом один!
Это женская работа!
А мужская что? Быть грубым, требовать, ничего не делать? Где ты был, когда мне нужна была поддержка?
Виталий схватил вазу и бросил её в стену. Розы разлетелись, стекло покрыло пол.
Ты неблагодарная! Я вытащил тебя из деревни, дал приличную жизнь!
Из деревни? Я закончила университет, нашла работу, зарабатываю сама! Ты появился позже и стал убирать себе заслуги!
Ссора дошла до пика. Виталий орал, размахивал руками, плевал. Наталья впервые за годы увидела в нём не мужа, а чужака агрессивного, жадного. Как так она всё это время оправдывала его? «Он устал», «Он хочет добра», «Он изменится»
Знаешь что? спокойно сказала она, вставая. Убирайся.
Что? Это моя квартира!
Это ипотечная квартира, я плачу половину. Если хочешь, позвоню в полицию, расскажу, как ты её ломал.
Она сняла ключи с вешалки и передала ему.
Я упакую твои вещи и оставлю их в коридоре. Забирай их и уходи.
Ты не смеешь!
В тот момент открылась дверь в коридоре. Нина Васильевна, соседка, вышла, услышав крик.
Всё в порядке, Нина Васильевна, спокойно сказала Наталья. Виталий просто уходит.
Женщина взглянула на его искажённое лицо, потом на Наталью уставшую, но решительную. Она кивнула.
Если понадобится, позвони. Петрович поможет.
Виталий понял, что проиграл. В присутствии свидетеля он не осмелился продолжать. Схватив куртку, он бросился к двери.
Вы пожалеете! крикнул он из лестничного шахта.
Наталья закрыла дверь, прислонившись к ней. Её руки дрожали, но внутри не было пустоты, а странное облегчение. После лет заточения она, будто, наконец, освободилась.
На следующий день она упаковала его вещи в коробки, оставила их в коридоре, сменила замки и сообщила консьержу.
Через неделю подала на развод. Нет детей, нет спорных имуществ. В суде Виталий попытался требовать половину вклада, но судья ясно разъяснил: наследство личная собственность.
Через месяц всё было улажено. 800000 рублей зачислили на её счёт. Дом в деревне официально стал её. Наталья отправилась туда в отпуск, чтобы расправиться с вещами матери, очистить дом, вдохнуть воздух своего детства.
Стоя на веранде, она наблюдала закат. Тёплый ветер пахнул яблоками и сеном. Вдалеке смеялись дети, коровы отдалённо мычали. Мир. Впервые за годы истинный мир.
Телефон зазвонил. Номер Виталия. Наталья спокойно отклонила звонок и заблокировала контакт.
Прошлое осталось позади. Вперёд новая жизнь без унижений, без притворства, без чужого рядом.
Мать была права: счастье не в деньгах. Счастье в праве выбирать, как жить.
И теперь Наталья имеет этот выбор.
