Я — Света, не Соня
Света сияла от счастья — все экзамены сдала! Пусть не на одни пятёрки, но достаточно, чтобы родители гордились. Открывая дверь, она услышала мамин голос и… чужой, глухой, будто из давнего прошлого. Девушка тихонько прокралась в свою комнату, не желая мешать, но тут же раздалось:
— Говорю тебе в последний раз, Людмила… — резко бросила мать.
В прихожей хлопнула дверь — отец вернулся на обед. Света выглянула в коридор и встретила взгляд женщины в потёртом белом платке. Черты лица показались до боли знакомыми. Где-то она её уже видела… Давняя тень памяти кольнула резко и неприятно. Та самая женщина с липким, пристальным взглядом. Та, что назвала её когда-то «Соней».
— Здравствуй, Соня. Здравствуй, доченька, — сказала незваная гостья.
— Уходи, Людмила, — холодно произнёс отец.
— Ухожу, ухожу… До встречи, сестрёнка, — бросила женщина и скрылась.
Света стояла, оглушённая.
— Пап, кто это?
— Мамина знакомая.
— Но она назвала её сестрой.
— Девчонки иногда так шутят… Наверное.
Но тревожный взгляд матери и гнетущая тишина в доме говорили обратное. Было ясно — это не просто знакомая. Это часть их тайны.
Через пару дней Света снова встретила Людмилу.
— Ну, здравствуй, Соня, — сказала та, подойдя вплотную.
— Я не Соня, я Света.
— А помнишь меня?
— Не знаю… Вы у мамы бывали.
— У мамы? Я твоя мать, Сонечка… Настоящая…
Людмила схватила её за руки. Говорила горячо, сбивчиво, умоляюще. И Света — сама не понимая почему — пошла за ней.
— Вот, заходи, доченька, — женщина повела её в старую каморку. — Здесь ты жила до двух лет… Помнишь?
На Свету нахлынули воспоминания: грязный пол, окурки, крики, пинки в дверь, а она, кроха, ищет на полу что-то съестное. Кто-то суёт в её рот грязные пальцы… И она кусает — до крови. Страх. Слёзы. Холод. Соня… тогда её звали Соней.
Хриплый голос вырвал её из забытья:
— Людкa, опять шляешься? Деньги принесла?
В дверь ввалился пьяный мужчина с мутными глазами.
— Это кто у нас? Это мне подарочек? — потянулся к Свете.
Она резко открыла сумку, вытащила купюры:
— Вот! Только не приходите больше. Ни к нам, ни к маме, ни к папе. Я всё вспомнила. И вы мне — никто.
— Соня…
— Меня зовут Света!
Она бежала домой, задыхаясь от слёз. Дома её бил озноб, поднялась температура. Мать нашла её в слезах.
— Мам, я была у неё… Вспомнила… сало… грязные пальцы… я укусила…
— Девочка моя… — мать качала её, как маленькую.
А потом рассказала. Про то, как в детдоме были две сестры — Людмила и Наталья. Их удочерили вместе. Люда сначала была доброй, но потом… изменилась. Курила, крала, сбежала, а потом вернулась с животом. От неизвестного. Родители простили. Наталья, тогда студентка, согласилась помочь… и забрала малышку к себе. Соня стала Светой. А Людмилу лишили прав, она ещё и деньги требовала за молчание.
С тех пор Света стала их дочерью — и по любви, и по документам.
Людмила иногда возвращалась. Плакала. Просила прощения.
— Соня, доченька…
— Я Света. Простите, тётя Люда.
Мать терпела.
— Она мне родная. Может, я её последняя ниточка к нормальной жизни…
Однажды пришёл Витя, тот самый с грязными пальцами.
— Людка в больнице. Плохо ей.
Они поехали.
— Прости, дочка, — сказала уже трезвая, бледная Людмила. — Спасибо, что живёшь. Спасибо, что у меня была ты… хоть немного.
— Всё будет хорошо. Живи. Мы тебя вытащим.
Но она не выжила.
Позже Света снова увидела Витю. Он был трезв.
— Завязал. Благодаря ей… прости, Соня…
— Я Света.
— Знаешь… Я не твой отец, но знаю, где он. Показать?
Он привёл её к могиле красивого мужчины. Там Свету нашла пожилая женщина.
— Ты его дочь?
— Думаю, да…
— Я твоя бабушка…
С тех пор у Светы — две могилы. И две жизни: одна, от которой она сбежала. И другая, в которой выросла.
Она ходит к тем, кто дал ей жизнь. Ходит и рассказывает о себе. Обещает жить достойно — и держит слово.