“Я тебе не родная, и точка!”
– Зачем ты влезаешь в чужую жизнь? – закричала Маргарита, размахивая кулаками. – Это моя дочь, а не твоя!
– Я просто хотела помочь, – тихо ответила Людмила, стоя у плиты со сковородкой. – У Маши жар, нужно сбивать температуру…
– Помочь! – передразнила Маргарита. – Хочешь выглядеть святой перед папой? Чтоб он тобой восхищался?
– Риточка, хватит, – попытался вмешаться Сергей, но дочь даже не взглянула на него.
– А ты помолчи! Вечно её защищаешь! – она ткнула пальцем в Людмилу. – Я тебе не родная, и точка! Променял свою кровь на эту… на эту…
Голос дрогнул, Маргарита развернулась и вылетела из кухни. Дверь её комнаты захлопнулась так, что задребезжали стаканы в буфете.
Людмила опустила сковородку на стол и села. Руки дрожали, глаза блестели от слёз.
– Не принимай близко к сердцу, – Сергей подошёл и обнял жену за плечи. – Она злится из-за института. Не прошла на бюджет, вот и срывается на всех.
– Серёжа, она права, – прошептала Людмила. – Я ей не родная. И не стану.
– Бред. Время всё расставит на места.
Но Людмила знала – время только усугубляло ситуацию. Четыре года брака, а отношения с падчерицей катились под откос. Сначала девочка просто игнорировала её. Потом начались колкости. Теперь – открытая вражда.
– Может, не стоило предлагать оплатить её учёбу? – спросила Людмила.
– Ты хотела помочь.
– А она решила, что я её покупаю.
Сергей сел рядом, потёр виски.
– Люда, я знаю, тебе тяжело. Но она потеряла мать в пятнадцать. Боится, что ты займёшь её место.
– Я и не пытаюсь. Хочу просто мирно жить.
– Поймёт. Рано или поздно.
Людмила кивнула, но не верила. Каждый день – как минное поле. То суп не тот, то вещи не там, то разговор слишком громкий.
Из комнаты донеслись оглушительные басы. Соседи стучали по батареям, но Маргарите было плевать.
– Попроси её сделать потише, – взмолилась Людмила.
– Сама скажи. Надо учиться договариваться.
– После того, как она меня только что обвинила?
– Тем более.
Людмила постучала.
– Маргарита, можно войти?
Музыка прибавила громкости. Новый стук – дверь распахнулась. Девушка стояла с заплаканным лицом.
– Чего тебе?
– Соседи жалуются, убавь звук.
– А мне наплевать!
– Я понимаю, ты расстроена…
– Ты ничего не понимаешь! – взорвалась Маргарита. – Думаешь, деньгами купишь мою любовь? Не выйдет!
– Я не жду любви. Хочу просто перестать враждовать.
– Тогда съезжай! Это наш дом – мой и папин! Тут ты чужак!
Слова резанули, как нож. Людмила сглотнула ком в горле.
– Твой отец меня любит. Мы семья.
– Врать не надо! – закричала Маргарита. – Бабка сказала, ты за папу только из-за его трёшки вышла!
– Что?!
– Сама знаешь! Сорокалетняя, в общаге ютилась, а тут – лох с жильём!
Свекровь. Опять она. Людмилу затрясло от ярости.
– Это ложь…
– Правда! – Маргарита захлопнула дверь. Музыка взорвалась с новой силой.
Вечером Людмила рассказала Сергею.
– Нина Фёдоровна опять свою ложь в уши ей заливает!
Сергей потемнел.
– Завтра же поговорю с ней.
– Не надо. Только хуже будет.
Но хуже стало и без этого. Маргарита переехала к бабке, заявив: “Вернусь, только если она уедет”.
Прошла неделя. Сергей не выдержал:
– Люда, я… не могу так. Дочь – моя кровь.
– То есть?
– Нам… наверное, стоит разойтись.
Сердце ушло в пятки. Людмила молча собрала вещи.
– Подожди! – испугался Сергей.
– Нет. Если ты выбираешь между мной и ею – я уже проиграла.
Она ушла.
Но наутро позвонила Маргарита:
– Вернись. Я… я была не права.
– Почему передумала?
– Потому что папа несчастный. И я… я просто боялась, что он меня разлюбит.
Людмила вернулась. Они больше не пытались стать “матерью и дочерью”. Просто жили рядом, уважая границы.
Иного оказалось достаточно. Главное – не ломать друг друга, а находить точки соприкосновения.