**Дневник. Сегодня снова думала об этом…**
Я не соглашалась быть мачехой. Это не моя жизнь, не мой выбор.
Когда я познакомилась с Дмитрием, он сразу сказал правду: трое детей от первого брака, алименты, дорогие подарки, планы купить каждому по квартире. Мне было двадцать семь, ему — тридцать восемь. Я понимала, на что иду. Меня даже радовало, что он не будет давить с рождением детей — я всегда считала себя человеком, который сознательно не хочет этого. Чайлдфри — осознанный, твёрдый выбор. Свобода, путешествия, карьера, личное время.
Первое время всё было хорошо. Дмитрий арендовал большой дом под Тулой, зарабатывал прилично. Дети — спокойные, воспитанные, приезжали на выходные, иногда оставались ночевать. Я находила с ними общий язык: смотрели фильмы, готовили вместе, они относились ко мне уважительно. Роль «доброй тёти по выходным» меня устраивала. Никто никому жизнь не осложнял.
Так продолжалось два года. А потом… всё рухнуло. Старшему сыну исполнилось пятнадцать, он поссорился с матерью и просто переехал к нам. Дмитрий, как всегда, с утра до ночи на работе, а я осталась наедине с угрюмым подростком. Хлопанье дверьми, музыка на полной громкости, грубости. В моём доме теперь жил чужой ребёнок, который вёл себя так, будто я ему не указ — и был прав, ведь и правда не указ.
Прошло три месяца, и бывшая жена Дмитрия «временно» подкинула нам младших. Мол, переезжает в Москву, новая должность, чуть обустроится — сразу заберёт. Но «временно» затянулось уже на год. Дети всё ещё с нами. Ни звонков, ни намёков, что она собирается их забирать.
Теперь в моём доме живут трое чужих детей. Старший мной пренебрегает, делает всё назло, будто я домработница. Средний не справляется с учебой, каждый вечер приходится сидеть с ним над домашкой. Младший — самый лёгкий, но и его нужно таскать по кружкам и олимпиадам. И всё это — моя забота.
Я не подписывалась на это. Я не хочу быть нянькой, репетитором, таксистом и поваром в одном лице. Мне некогда работать. Я фрилансер, раньше были клиенты, заказы, доход. Сейчас — пустота. Люди перестали ждать, потому что я вечно занята детьми. Дни превратились в бесконечную суету. А где в этом всём я сама?
Я пыталась поговорить с Дмитрием. Спокойно, по-взрослому. Он кивает, но твердит одно: «Это мои дети, я не могу их выгнать». И добавляет: «Ты же понимаешь, они ни в чём не виноваты…» Да, не виноваты. Но и я — не виновата. Я не рожала их. Я не обещала быть им матерью. Я не хочу приносить свою жизнь в жертву чужим решениям.
Последние недели ловлю себя на мысли: выхода нет. Только развод. Только свобода. Я устала быть заложницей чужой семьи, чужих ошибок, чужих детей. Я не злая. Я просто человек, который хочет жить своей жизнью, а не навязанной кем-то. Если он этого не понимает — значит, мы изначально говорили на разных языках.