12 октября, воскресенье
Я поселилась с Алексеем, знакомым, с которым встретилась в санатории у Черного моря в Сочи. Ещё до того, как успела комунибудь рассказать об этом, получила сообщение от дочери: «Мама, слышала, ты съехала из дома. Это шутка?!»
Меня пронзило. Всего лишь вчера мы обсуждали рецепт яблочного пирога, а сейчас тон её письма стал холодным, обвинительным.
Я ответила, что всё в порядке и скоро поговорим. Но ответа не последовало. И тогда я поняла, что для неё это не новость, а скандал.
Я сидела за кухонным столом в его квартире, пахло только что заварным кофе и сухой сосной с открытого балкона, рядом стоял Алексей, нежно сжавший мою ладонь. Мы познакомились три месяца назад, но то, что случилось между нами, было далеко не мимолётным.
Всё началось с простого вопроса за ужином в санатории: «Эта супа тоже кажется слегка пересоленной?» Я посмотрела на него и улыбнулась. Затем всё пошло быстро: совместные прогулки, разговоры до глубокой ночи, обмен телефонами. После возвращения домой я думала, что это лишь приятный эпизод. Но он позвонил. И позвонил снова.
Мы начали видеться. Сначала в кафе, потом он пригласил меня на свою дачу. Там было то, чего мне не хватало годами: тепло, внимание, забота. Я была вдовой уже семь лет. Большую часть этого времени жила в тени чужих проблем детей, внуков, соседок, врачей, аптек а собственных чувств почти не замечала.
И вдруг я ощутила, что ещё чтото живёт во мне. Что ктото может обнять меня так, что исчезают годы, морщины, одиночество. Однажды он сказал: «У меня есть свободная комната. Приходи на пару дней, а можешь остаться надолго».
Я почувствовала то же, что когдато в юности лёгкое покалывание в желудке, уверенность, что это место правильное. Стараясь не шуметь, я собрала вещи тихо, не желая объяснять это детям.
Для меня это было решением сердца. Для них прихотью. Когда дочь перестала писать, я пыталась позвонить, но она отбрасывала звонок.
Сын холодно спросил: «Мама, что ты делаешь?» Затем добавил: «Люди сплетничают. В твоём возрасте так не делают». Я попыталась пошутить: «В каком возрасте, дорогой? Мне только шестьдесят шесть!» Шутка прошла мимо.
Для них было важно лишь то, что меня нет там, где они считают нужным дома. На готовность отвечать на звонки, быть доступной в любой момент, помогать с внуками, переводить деньги в рублях.
Начались обиды, потом упрёки: «Ты всегда была ответственной, а теперь ведёшь себя как подросток!» «Нельзя просто так уезжать!» «Что подумают люди?»
Я сказала, что живу не для чужих мнений. После этого всё стало только хуже. Внуки перестали звонить. Меня не позвали на день рождения младшей внучки. Сердце болело, но я не вернулась.
Здесь, в этом маленьком доме с ароматным садом, с мужчиной, который каждое утро делает мне кофе и говорит: «Привет, красавица», я ощущаю себя собой. Не бабушкой, не старухой, а просто мной.
Вечером я посмотрела на Алексея и спросила: «Как думаешь, дети когданибудь поймут?» Он пожал плечами. «Не знаю. Но я вижу, что ты поняла себя. А это главное». Я плакала долго той ночью, не от грусти, а от трепета.
Не знаю, как дальше сложится эта история. Может, они вернутся, а может нет. Но я уверена, что никому, никогда нельзя говорить, что для меня уже поздно любить. Любовь не только для молодых.
Сейчас я чувствую себя молодой, несмотря на годы. Возможно, не легко быть счастливой, когда вокруг возражают, но всё равно это счастье подлинное, заслуженное.
Дети? У детей своя жизнь, внуки взрослеют. Когданибудь они могут смотреть на меня не как на «нарушившую правила», а как на женщину, осмелившуюся быть собой.
Если меня когдато спросят, жалею ли я о чёмто, я отвечу, что единственное, о чём жалею, это то, как долго я ждала. Ведь никогда не бывает слишком поздно снова влюбиться.
