Когда спрашивают, как мы познакомились, я всегда улыбаюсь — будто сцена из старого советского фильма.
Был дождливый вторник, и я заскочила в уютное кафе недалеко от работы. Пахло корицей и свежей выпечкой. Заказала латте и кусочек медовика, но едва я устроилась за столиком, как ко мне подошел высокий мужчина с добрыми глазами и поставил передо мной чашку.
— Ваш капучино, — улыбнулся он.
Я удивленно подняла брови: «Но я заказывала латте».
Он взглянул на чашку, смущённо рассмеялся: «Кажется, я украл чей-то кофе… И, возможно, чей-то торт тоже».
Эта путаница переросла в разговор. Мы говорили до тех пор, пока мой кофе не остыл. Его звали Артём. Он был мягким, внимательным и умел слушать так, будто ты — единственный человек на свете.
С тех пор мы встречались всё чаще. Кофе превратилось в ужины, ужины — в поездки за город, и вскоре каждый день с ним стал праздником. Я мечтала выйти за него замуж, представить семье, встречать с ним рассветы и закаты до конца жизни.
Но за год до свадьбы случилась беда.
Помню тот звонок среди ночи, дрожь в голосе его друга, ледяной ужас, сковавший грудь. Артём попал в аварию. Он выжил… но больше не мог ходить.
Дни напролёт я сидела у его больничной койки, сжимая его руку под монотонное пиканье аппаратов. Мне было плевать на коляску. Мне было плевать на перемены. Я просто радовалась, что он жив.
Но мир видел иначе.
— Ты ещё молода, — вздыхала мама, — не губи своё будущее.
— Встретишь нормального мужчину, — добавляла она тихо. — Будут дети, счастливая жизнь…
Её слова ранили не из-за равнодушия, а потому что она не понимала: я уже счастлива. Артём остался тем, кого я люблю — моей опорой, моей правдой. И я не собиралась отказываться от нашей мечты.
Настал день свадьбы. Всё было идеально: музыка, цветы, свежий весенний воздух. Артём в белой рубашке и подтяжках выглядел потрясающе. Я — в кружевном платье, не отрывая глаз от него.
Но я чувствовала — взгляды гостей, их жалость. «Бедная девочка, могла бы жить иначе», — читалось в их глазах.
Это било по сердцу. Но когда Артём улыбался мне, всё остальное теряло смысл.
В разгар банкета, после нашего первого танца — он кружил меня в коляске с удивительной лёгкостью — Артём взял микрофон.
— У меня для тебя сюрприз, — голос его дрожал. — Надеюсь, ты готова.
Я недоумённо нахмурилась. И тут из толпы вышел его брат, подал ему руку.
В зале повисла тишина.
Артём опёрся на брата и, с видимым усилием, начал подниматься. Медленно, шатко… но он встал. Дыхание перехватило. Он качнулся, сделал шаг. Потом ещё один. Его взгляд не отрывался от меня.
Зал замер в шоке.
— Я обещал, что сделаю это для тебя, — прошептал он, подойдя вплотную, с блеском в глазах. — Хотя бы раз… на своих ногах. Потому что ты верила в меня, когда другие сомневались.
В тот момент жалость в зале растворилась, сменившись восторгом и умилением. Гости плакали. Мои собственные слёзы застилали взгляд, когда я опустилась на колени и обняла его крепче, чем когда-либо.
Тот день научил меня главному: чудеса бывают. И иногда они — не в громких жестах, а в тихих обещаниях, которые сбываются… просто потому что любовь не сдаётся.
