**12 мая 2024 года**
Мне сорок один, и ещё месяц назад моя жизнь казалась вполне обычной: работа, квартира в Москве, жена, двое детей. С Леной мы прожили вместе двенадцать лет. Сначала было как в сказке: безумные чувства, ночи без сна, разговоры до рассвета. Потом, как водится, наступила рутина. Мы жили, словно по расписанию: дом–работа–дом. Секс был, разговоры тоже, но внутри — пустота.
Я перестал чувствовать себя мужчиной. Рядом с Леной превратился в тень, в какую-то вещь, которая просто существует. Это сводило с ума. И тогда я сорвался. На работе, в бухгалтерии, была девушка — Ирина. Улыбалась, шутила, подолгу задерживала взгляд. В конце концов, я пригласил её на ужин. Так всё и началось.
Странно, но после измены отношения с женой будто ожили. Мы снова стали близки, страсть вернулась. Только вот осознал я это. Ирина стала для меня не просто любовницей — она слушала, понимала, вдохновляла. С ней я снова почувствовал себя живым. Но тащить двойную жизнь было невыносимо.
Идиллию разрушил мой сын Егор. Ему шестнадцать, умный, но избалованный. Ему всегда мало: новые кроссовки, последний айфон, дорогие развлечения. Однажды, когда я вернулся от Ирины, он подошёл ко мне с хитрой ухмылкой:
— Пап, ты же не на работе был? Ты с Ирой, да?
Я попытался отшутиться, но он достал телефон. Фотографии. Я и Ирина в кафе, в такси. Всё как на ладони. Сердце ушло в пятку. Он спокойно сказал:
— Мне пофиг, с кем ты спишь. Но маме рассказывать не станешь. А если не хочешь, чтобы я ей всё показал — плати. На мои «потребности».
Я согласился. Платил. Шантаж работал. Сначала суммы были терпимые — пять–десять тысяч рублей в неделю. Молчание дорого стоит. Но потом аппетиты выросли. Когда он потребовал новый ноутбук, меня прорвало. Сказал, что хватит. Он пригрозил: «Мама всё узнает». И тут я понял: пора заканчивать.
Я подошёл к Лене и выложи́л всё: и про Ирину, и про шантаж. Она слушала молча. Ни слёз, ни криков. Просто кивнула. Утром я собрал вещи и ушёл к Ирине. Лена не останавливала. А Егор остался ни с чем: я ушел, деньги кончились, мать в бешенстве, и теперь ему самому разгребать последствия своей жадности.
Не оправдываю себя. Да, я предал. Но в этой истории не один виноват. Моя ошибка — трусость. А Егор? Он выбрал предательство. И проиграл. А я? Теперь хотя бы дышу полной грудью и не вру ни себе, ни другим.
**Вывод:** Иногда, чтобы освободиться, нужно потерять всё. Или понять, что терять уже нечего.
