Я жила в Нижнем Новгороде, одна поднимала сына. Его отец, как сквозь землю провалился, когда Витеньке только три годика стукнуло — сказал, что задушила его семейная жизнь, что не для этого женился. Будто я, на пять лет младше, должна была понимать больше него, взрослого мужика. Хлопнул калиткой — и растворился в тумане. Осталась я с дитём на руках, с долгами, с бессонными ночами да с двумя сменами на заводе. С той поры и знала — надеяться не на кого.
Сына любила пуще жизни. Витя рос смышлёным, сердце золотое. Вложила в него всё — и силы, и здоровье, и молодость. Когда повстречал он Алёнку, ему двадцать три было, ей — двадцать. Первая любовь, глаза горят, смех звонкий. Подрабатывал, копил на колечко, на коленку перед ней встал — сделал предложение. Видела я — из него муж получится. Алёнка казалась тихоней, но чуяло сердце — будет она ему опорой. Приняла её как родную.
Сыграли скромную свадьбу, сняли квартирку в районе, и отпустила я их с миром — пусть живут да радуются. Через год родился Степа — внук мой, кровь от крови. Богатырь — все пять кило! Полюбила его с первого взгляда. Витя работу получше нашёл, жили — не тужили. А потом… грянуло как гром среди ясного неба — развод.
Без криков, без сцен. Просто пришёл и сказал: «Ухожу». Нашёл себе другую. С коллежанкой сошёлся, та уж пузатая ходила. Предательство. Оправданий не находилось. Алёнка со Стёпой к родителям подались, а мой Витя — к новой жене. Утверждал, мол, так бывает, любовь угасла. А я-то видела — повторил путь отца.
Звал меня в гости, знакомиться с новой избранницей. Не пошла. Не моя это семья. Мои — Алёнка да Стёпа. Стала к ним ходить, помогать. Сроднились мы, как мать с дочерью. Приносила продукты, с внуком гуляла, видела — тяжко им: тесная комнатушка, родители Алёнки ворчливые. Однажды и говорю: «Переезжайте ко мне».
Жила одна в трёшке на Автозаводе. Места хватит. Ещё на пенсию подрабатывала — тоскливо одной. Алёнка сперва засмущалась, но к вечеру уже на пороге стояла. С узлами. С глазами красными от слёз.
— Спасибо вам, — прошептала, — не знаю, как и благодарить…
С тех пор живём втроём. Алёнка по хозяйству, я подрабатываю, по вечерам со Стёпой играем, кино смотрим, пироги печём. Снова чувствую — нужна кому-то. Притворяться не надо. Семья у нас — пусть и не по крови.
Узнал Витя, что у меня Алёнка с сыном живут, пришёл. Меня дома не было. Он ей стал говорить, что права имеет, что бабка не должна в их дела лезть. А когда я вернулась да увидела его у двери — прорвало меня. Не сдержалась.
— Ты жену предал. Сына бросил. В отца пошёл — и ещё права качаешь?
Оправдывался, говорил, что ребёнок второй, что денег не хватает. Не слушала. Выдохнула:
— Сыном ты мне больше не приходишься. И дом этот не для тебя. Иди.
Хлопнул дверью — и след простыл. Больше не открывала. Теперь у меня только Стёпа да Алёнка — дочь, не по роду, а по душе. Думаю завещание составить — пусть квартира внуку достанется. Алёнка молода ещё, устроит жизнь, а я помогу, чем смогу. Сын дорогу свою выбрал. Мне идти по своей — с теми, кто не кинул.
