Я приняла свою подругу Олю после её развода. Сначала думала, что просто помогу, а потом поняла, что превращаюсь в служанку в собственном доме.
Есть дружбы, которые выдерживают всё: свадьбы, разводы, детей, похороны. Мы знакомы уже больше трёх десятков лет. Вместе сдавали экзамены, вместе переживали первые разбитые сердца. Потом Оля переехала в Пятигорск, но всё время возвращалась в Москву рядом со мной она могла быть самой собой.
Поэтому, когда однажды ночью она позвонила, полностью разрушенная, и единственное, что сказала: «Куда мне идти», я не раздумывала. Сказала: «Приходи. У тебя всегда будет место у меня».
Первые дни были, как в молодости длинные разговоры, смех, воспоминания. После смерти моего мужа в квартире стало слишком тихо, а её присутствие даже согревало. Я старалась о ней заботиться: готовила, отдавала лучшую постель, покупала новые полотенца, чтобы ей было комфортно. Оля обещала остаться пару недель, пока «восстанавливается».
Но прошёл месяц потом ещё один. Она не искала квартиру, не разослала резюме, не вставала с утра «восполняю сон, которого лишилась все эти годы». Ходила по дому в халате, занимала диван и могла спросить: «Ты купил мой йогурт? Люблю фруктовый» как будто это ничего не значит.
Постепенно я начала ощущать, как теряюсь. Возвращалась с работы, а она сидит, пьёт чай и читает мой «Комсомольскую правду». Когда я просила её хотя бы сварить суп, она лишь смеялась: «Ты готовишь лучше, а у меня кулинарных талантов нет».
Всегда я мыла посуду. Я же покупала продукты. В холодильнике всё, что любила Оля. В ванной только её косметика. На телевизоре её сериалы.
Однажды, когда я позвала соседку Варвару на кофе, Оля жалобно сказала, что «не удобно пускать посторонних в дом». Даже кота Барсика отгоняла: «У меня аллергия».
Долго я оправдывала её, мол, ей тяжело после развода, она раненая, растерялась, ей нужно держаться. Но когда она начала переставлять мебель, объясняя, что «так будет лучше», я поняла, что граница уже пересечена.
Самый тяжёлый момент был, когда она попросила меня после работы забрать её вещи из химчистки и купить продукты «я слишком слаб, чтобы выйти». Я пришла, едва справляясь с пакетами, а она спросила: «Ты правильно купил стиральный порошок? Не перепутай». Чтото внутри меня сразу сломалось.
Впервые за долгое время я заговорила твёрдо: «Нам нужно поговорить. Так дальше нельзя. Это мой дом. И тебе стоит подумать, где ты будешь жить».
Сначала Оля была в шоке, потом обиделась и заявила, что я «ничего не понимаю» и «думаю только о себе». Было нелёво, но я знала, что если сейчас не поставить границы, то потеряю себя.
Через несколько дней она ушла, хлопнув дверь. Я всё ещё чувствовала вину, как будто предала человека, которого считала семьёй. Но постепенно дом снова начал «дышать». Я вновь почувствовала, что это мой дом, моя жизнь, мои правила.
Через пару месяцев пришло короткое сообщение: «Прости. Я тогда была полностью потеряна. Спасибо, что помогала, хотя я этого не ценила». Я ответила, что желаю ей счастья, и подумала: иногда самое трудное сказать «нет» тем, кто нам дорог. А если не сказать вовремя, можно потерять самое ценное себя.
