Моей дочке Свете исполнилось шестнадцать. Младшему, Димке, — двенадцать. Уже почти взрослые. А я всё ещё — просто мама. Не женщина, не человек со своими мечтами и правами, а только мама. Утром — сборы в школу и бутерброды. Днём — работа. Вечером — секции, домашние задания, ужин. Ночью — усталость и слёзы в подушку. Тихо-тихо, чтобы никто не услышал.
С их отцом, Игорем, мы разошлись пять лет назад. Без драм. Без судов. Он просто сказал, что я исчезла в материнстве, что между нами больше нет огня. Хотя правда была проще — он уже тогда переписывался с другой, как потом выяснилось, своей старой знакомой.
Я не стала устраивать сцен при детях. Объяснила, что так будет лучше — теперь у них два дома. Переживали, конечно. Света не ела, Димка целыми днями молчал. Но привыкли. Я была с ними всегда. А папа — иногда, на выходных, в кафе или в кино. Он снимал квартиру в Самаре, жил с той женщиной. Детей к себе не звал — говорил, что ещё не время для знакомства. Я не спорила. Пусть общаются, пусть не теряют отца. Хотя внутри всё болело.
Но дети всё равно узнали. Про свадьбу. Про новую жену. Светка тогда рыдала до утра, а потом смотрела на меня с такой обидой, будто это я её предала. С Димкой было хуже — он закрылся, перестал рассказывать даже о пустяках. Я их не винила. Им было больно. Но мне-то тоже.
А потом случился Новый год. Мы с девчонками с работы пошли на корпоратив. Ресторан, шум, музыка, огни. Мы смеялись. Впервые за долгие годы я позволила себе просто быть собой.
И вот там я его встретила. Миша. Не красавчик с плаката, но в глазах — что-то тёплое, настоящее. Он был постарше, жил один, сын уже взрослый, давно не дома. Разговорились, я оставила номер. И понеслось.
Он приносил цветы. Говорил, что я красивая. Просто так. Спрашивал, как прошёл день. Не лез с советами, не осуждал. А я прятала эти букеты, как девчонка. Прятала подарки в шкафу. Стирала следы духов перед возвращением домой. Мне казалось, я всех обманываю — особенно детей. Ведь я обещала себе, что пока они не вырастут, никакого личного счастья.
Знала только мама. Она и сидела с детьми, когда я тайком убеНо в тот вечер, когда Света кричала, что я предательница, а Димка молча захлопнул дверь, я вдруг поняла — быть только матерью и забыть про себя тоже значит их предать, потому что дети вырастут, а я останусь пустым местом, и тогда уже будет слишком поздно.