Мне всегда снились внуки. Эти мысли крутились в голове ещё тогда, когда мой сын Дмитрий был маленьким. Я представляла, как качаю малышей на руках, вяжу им варежки, учу говорить «бабуля», покупаю матрёшек и смотрю, как растёт наша родня.
Дмитрий — моя единственная радость. Моя надежда, моя опора. Мужа я потеряла рано, одна поднимала сына, вкладывала в него всё: душу, силы, здоровье. Он был смыслом моего существования. И когда он вырос, окончил институт, устроился на работу и, наконец, привёл в дом невесту — я ликовала.
Её звали Ольга. Скромная, добрая, хозяйственная. Стряпала борщи, убиралась без напоминаний, со мной не спорила — всё, как я мечтала. «Вот она, идеальная жена для моего Димы», — думала я. Они сыграли свадьбу, жили душа в душу. Дмитрий расцвёл, стал ещё нежнее, в глазах — только счастье. Я радовалась.
Но через пару лет начались вопросы. «Ну когда же внуки?» — спрашивали соседки, подруги, даже продавщица из булочной. Я отшучивалась. Потом не выдержала и напрямую спросила сына. Дмитрий сказал правду: у Оли большие проблемы со здоровьем. Детей, скорее всего, не будет.
Эти слова ударили, как обухом по голове. Не будет внуков? Значит, конец нашей фамилии? Зачем тогда все мои труды, зачем я одна тянула эту лямку, если преемника не будет?
Дмитрий был спокоен. Говорил, что любит Олю, что семья — не только дети, что у них всё хорошо. А я… я не могла принять. Считала это крахом. Незаметно для себя я начала разжигать в их доме тихую войну.
Делала мелкие гадости. Намёками давала понять, что Оля недостаточно заботится о муже. Сравнивала её с другими, которые «плодятся, как кролики». Устроила истерику, когда узнала, что Оля хочет взять ребёнка из детдома. Кричала, что чужак — не семья, что кровь — главное. Что мой внук должен быть родным, а не подкидышем.
Дмитрий молчал. А потом однажды собрал вещи, подал на развод и уехал. Со мной он перестал общаться. Я осталась в пустой тишине.
Прошло несколько месяцев. Я жила, будто во сне. Без сына, без слов. Никто не звонил. Потом случайно услышала от соседки: Оля всё-таки взяла девочку. Сироту по имени Алина.
А через какое-то время мне позвонил Дмитрий. Голос был ровным, но без прежней злости. Предложил встретиться. Мы сидели в тишине. Потом он сказал, что вернулся к Оле. Что они снова вместе. Что он любит её. Что теперь у него есть дочь.
Я не знала, что ответить. Молча кусала губы.
— Она зовёт меня папой, — прошептал он, и в голосе дрожали слёзы. — А Оля… Оля — самый чистый человек, которого я знаю. Если хочешь, познакомлю тебя с Алиной.
Я согласилась. Чисто из приличия, думала я. Но когда увидела Алину впервые, сердце сжалось. Хрупкая, как веточка, с огромными синими глазами. Она несмело подошла и протянула мне руку:
— Здравствуйте, бабушка…
Я обняла её. И в этот моментИ в тот миг я поняла, что настоящее родство — не в крови, а в том, как трепетно бьётся сердце, когда этот маленький человек зовёт тебя семьёй.