Вот как я рассказала всё Матвею.
Каждое слово, слетавшее с моих губ, казалось чужим, будто это не моя история… будто я пересказывала чужую трагедию, услышанную где-то на стороне.
Но нет.
Это была моя жизнь. Мой ад. Моя правда.
Голос дрожал, и несколько раз мне казалось, что не смогу продолжать.
Но надо было. Надо было выговориться.
—Ребёнок… ребёнок, которого я родила… — прошептала я, — он не мой.
Он поднял брови, не понимая.
—Как это — не твой?
—Кто-то подменил эмбрион, — продолжила я, захлебываясь слезами. — Его заменили на другой… на ребёнка моего мужа… и его любовницы.
Матвей так широко раскрыл глаза, будто в него ударила молния.
—Что…?
—Да, — кивнула я. — Они хотели, чтобы я его выносила. Чтобы родила. Чтобы записала как своего…
А потом… убить меня.
Чтобы этот ребёнок получил все мои права. Всё наследство. Страховку. Всё.
Я достала флешку из сумки.
—У меня есть доказательства. Вот запись…
Он молча вставил её в ноутбук, пальцы напряжены.
Экран осветил его лицо.
И он увидел их.
Его… и её.
Его любовницу. Мой приговор.
Они смеялись, обнимаясь. Между пошлыми ласками и фальшивыми поцелуями…
заговорили обо мне.
—Скоро эта дура родит, — сказала она. — Ну что, когда мы от неё избавимся?
—Подожди, пока оформит ребёнка, — хладнокровно ответил он. — Как только сделает это… устрою «несчастный случай». Может, тормоза откажут. Всё должно выглядеть естественно.
—Тормоза? Дорогой, это же не кино! Нам нужно что-то… надёжнее.
—Я уже потратил кучу денег, чтобы твоя подруга Катя помогла в клинике. Подмена эмбрионов — дело непростое… и недешёвое. Пришлось имитировать убытки, чтобы объяснить пропажу денег. Это не должно провалиться, Алина.
Запись прервалась.
Матвей встал.
Тот самый грозный человек, которого все боялись.
Лев, рычащий на советах директоров.
Акула, не раздавившая конкурентов — лишь потому, что не хотела.
И сейчас он дрожал.
Глаза налились кровью. Дышал резко, будто ярость душила его.
—Они мертвецы! — прорычал он. — Я их уничтожу! Своими руками, если понадобится!
—Нет! — вскочила я, останавливая его. — Не сейчас.
Он смотрел на меня, будто я сошла с ума. Может, так и было.
—Сначала… я хочу, чтобы они страдали. Чтобы горели в своем же аду, как я горела молча. Пусть боятся, пусть смотрят в зеркало и не узнают себя. Я хочу… мести.
Матвей подошёл ближе. Уставился на меня — и я не понимала почему.
Потом кивнул.
—Хорошо. Если ты так хочешь… я помогу.
Я уставилась на него в шоке.
—Что…? О чём ты?
—Помогу, — твёрдо повторил он. — Если хочешь, чтобы они заплатили… я сделаю так, чтобы заплатили. Дорого.
Мы отнимем у них всё. Покой, власть, уверенность. Всё.
Я задыхалась. Грудь сжимало от нахлынувших чувств.
Смотрела на него с мокрыми глазами, всё ещё не веря.
—Почему…? Почему ты мне помогаешь, Матвей?
Он на секунду опустил взгляд. Потом поднял — и в его глазах было что-то… чего я не могла понять, но очень хотела.
—Как думаешь, почему ты пришла именно ко мне, Света? Почему… именно ко мне?
Я не знала, что ответить. Просто опустила глаза, но в тот же миг вырвалось:
—Не знаю… просто… здесь я чувствовала себя в безопасности. Не знала, куда идти. А здесь… было спокойно.
Матвей шагнул ближе. Положил сильные ладони мне на плечи.
Я почувствовала его тепло.
И на мгновение весь страх исчез.
—Это место всегда будет твоим убежищем, Света. Здесь тебя никто не тронет. Никто больше не причинит тебе зла. Я с тобой.
Я дрожала.
—Но… тебе не стоит вмешиваться. Это опасно…
И тогда он крикнул так, что дрожь пробежала по всему телу:
—Я вмешиваюсь, потому что ты мне небезразлична! Потому что… я всегда любил тебя, Света! Всегда!
Мир остановился.
Я ждала всего…
Отказа, совета, упрёка…
Но только не этого. Никогда — не «люблю».
Не сейчас, когда моя жизнь — руины.
Не тогда, когда я чувствовала себя пеплом сломанной женщины.
И всё же… он был здесь. Любил меня среди обломков.