Казалось бы, у моей дочери была счастливая семья… пока я не навестила их.
Когда наша Арина объявила, что выходит замуж за человека на восемь лет старше, мы с супругом не стали перечить. Дмитрий сразу расположил к себе — образованный, учтивый, с безупречными манерами. Он умел очаровывать. Буквально засыпал нашу дочь знаками внимания: то роскошные букеты, то внезапные поездки, то драгоценности. А когда заявил, что берёт на себя все свадебные расходы — банкет в престижном ресторане, платье от кутюр, профессиональных фотографов — я едва сдержала слёзы. Мы были уверены: наша девочка в надёжных руках.
— У него собственный бизнес, мама, не волнуйся, — уверяла Арина. — Он состоятелен, всё под контролем.
Спустя полгода после свадьбы Дмитрий приехал к нам вместе с дочерью. Осмотрел нашу скромную жилплощадь в Нижнем Новгороде, промолчал. А на следующий день явились замерщики. Через неделю — рабочие. И вот в нашей стареющей квартире уже красовались дорогие пятикамерные окна с шумоизоляцией. Затем обновили балкон, установили климат-контроль, даже пол перестелили плиткой.
Мы с мужем смущённо благодарили зятя, а он лишь отмахнулся: «Пустяки. Родителям супруги — только лучшее». Было приятно, конечно. Да и разве можно не радоваться, если дочь живёт в достатке, окружена заботой, с таким внимательным мужем?
Потом у них родился первенец. Всё — как в сказке: выписка с воздушными шарами, изысканный конверт для малыша, кружевные пелёнки, профессиональная фотосъёмка — всё на высшем уровне. Мы с мужем лишь умилялись: «Вот она, идиллия».
Через два года появился второй ребёнок. Снова праздник, подарки, гости. Но Арина будто угасла. В глазах — усталость, улыбка — натянутая. Поначалу я решила: послеродовая хандра. Всё-таки двое маленьких — не шутки. Но с каждым телефонным разговором мне становилось яснее, что дочь что-то скрывает.
Решила приехать без предупреждения. Позвонила в дверь под вечер. Дмитрия не было дома. Арина встретила меня без особой радости, дети возились в своей комнате. Я подошла к ним, погладила по головкам, прижала к себе. Сердце таяло — внуки же. А потом, когда малыши увлеклись мультфильмами, тихо спросила у дочери:
— Аришка, родная, что случилось?
Она вздрогнула, отвела взгляд, затем выдавила улыбку:
— Всё в порядке, мам. Просто устала.
— Не просто устала. Ты будто в тени. Не смеёшься, взгляд потухший. Я же тебя знаю, Арина. Говори, что не так?
Она замялась. И тут щёлкнула дверь — вернулся Дмитрий. Увидев меня, он едва заметно поморщился. Вроде и улыбнулся, и поздоровался, но взгляд — ледяной, словно я лишняя. И тогда я уловила запах духов — навязчивый, сладкий, явно не мужской. Дорогой французский аромат, женский.
Когда он снял пиджак, на воротнике рубашки я разглядела след от помады. Ярко-розовой. Не выдержала и тихо, но чётко спросила:
— Дмитрий, вы точно на работе были?
Он замер на миг. Затем расправил плечи, посмотрел на меня спокойно, но с каменной холодностью и произнёс:
— Татьяна Ивановна, при всём уважении, не вмешивайтесь в наши дела. Да, у меня есть другая. Но это ничего не меняет. Для мужчин моего круга это… в порядке вещей. Арина в курсе. На семью это не влияет. Разводиться мы не собираемся. Дети, жена — всё под контролем. Я обеспечиваю, я рядом. Так что не зацикливайтесь на мелочах вроде помады.
Я стиснула зубы. Арина встала и ушла к детям, не поднимая глаз. А он направился в душ, будто ничего не произошло. Сердце сжалось от бессилия. Я подошла к дочери, обняла её и прошептала:
— Ариша… неужели ты согласна с этим? Он изменяет, а ты терпишь? Разве это семья?
Она лишь пожала плечами и расплакалась. Без рыданий, тихо, будто слёзы лились сами. Я гладила её по спине и молчала. Сказать хотелось многое, но слова были бессмысленны. Выбор за ней. Жить дальше с человеком, для которого деньги — оправдание предательства. Или выбрать себя.
Она сидела в этой «позолоченной клетке», где, казалось бы, есть всё. Всё — кроме уважения. И той самой любви, где не предают, не унижают, не смотрят свысока.
Я уехала той же ночью. Дома долго ворочалась без сна. Душа болела. Хотелось забрать её с детьми. Но знала — пока она сама не решится, ничего не изменится. И всё, что мне оставалось — быть рядом. Ждать. И верить, что однажды Арина выберет себя.
