«Я тебе сына родила, но ничего от тебя не нужно» — позвонила другая женщина Муж посмотрел на Леру взглядом побитой собаки. — Да, ты всё правильно услышала. Лер, у меня была другая женщина полгода назад. Всего несколько встреч, просто глупый роман. И она мне сына родила. Недавно… У Леры закружилась голова. Вот так новости! Её верный, заботливый муж заимел ребенка на стороне! До Леры с трудом доходил смысл услышанного. Она несколько минут пыталась осознать, что сказал муж. Тот сидел напротив, плечи опущены, руки зажаты между коленями. Он казался другим — как будто весь воздух из него выпустили. — То есть сын, — повторила Лера. — У тебя, у женатого, родился сын. И родила тебе его не жена. Не я… — Лер, честно, я сам не знал. Клянусь. — Не знал, как дети появляются? Коля, тебе же сорок! — Не знал, что она захочет рожать. Давно всё закончилось, она вернулась к своему мужу. Я думал, всё хорошо. А вчера звонок. «У тебя сын родился. Три двести. Здоров». И всё, сбросила. Лера встала. Ноги плохо держали, колени будто ватные, как после марафона. За окном бушевала настоящая русская осень. Лера отвлеклась на пейзаж за окном — красиво, хоть и тревожно. — И что теперь? — спросила она, не оборачиваясь. — Я сам не знаю… — Какой ответ настоящего мужчины, главы семьи! Не знаю. Она резко повернулась. — Ты поедешь туда? Посмотреть? Коля поднял на жену полный вины взгляд. — Лер, она написала адрес родильного дома, сказала, выписка послезавтра. Сказала просто: «Хочешь — приезжай, не хочешь — не надо. Мне от тебя ничего не нужно». Гордая… Не нужно ей ничего… — Не нужно… — эхом повторила Лера. — Святая простота. В коридоре хлопнула входная дверь — вернулись старшие. Лера быстро надела улыбку. Годы в бизнесе научили держать лицо, даже когда внутри всё рушится. В кухню заглянул старший — высокий, плечистый парень двадцати лет. — О, взрослые, привет. Почему такие кислые? Мам, поесть есть что-нибудь? Мы после тренировки голодные как волки. — В холодильнике манты, разогревайте, — бросила Лера. — Пап, ты обещал посмотреть карбюратор на старой машине, — второй сын хлопнул отца по плечу. Лера смотрела на них, и сердце сжималось — больно дышать. Они называли его папой. Родной отец исчез много лет назад — только алименты и редкие открытки. Коля их вырастил: учил водить, лечил коленки, ходил на собрания, решал школьные проблемы. Он был им настоящим отцом. Коля выдавил улыбку: — Гляну, Сань. Позже. Дайте нам с мамой поговорить. Парни ушли, гремя тарелками. — Они тебя любят, — тихо сказала Лера. — А ты… — Лер, перестань. Я их тоже люблю. Они мои пацаны. Я никуда не уйду. Я же сразу сказал — это было помутнение. Ошибка. Ничего серьёзного у нас не было. — Просто увлечение, из-за которого теперь памперсы менять… Вбежала шестилетняя Маша. Тут Лера сломалась. Дочка прыгнула к папе на колени. — Папочка! Ты что, грустный? Мама ругалась на тебя? Коля обнял дочь, прижал к себе, уткнулся носом в макушку. Он жил ради неё. Лера знала: за Машку он любого разорвёт. Абсолютная, безумная отцовская любовь. — Нет, принцесса. Просто обсуждаем взрослые дела. Иди мультики включи, я сейчас приду. Когда Маша убежала, в кухне повисла тишина. — Ты понимаешь, что теперь всё изменится? — спросила Лера. Она села обратно за стол. — Я не уйду, Лер. Люблю тебя, детей… Не смогу без вас… — Это всё слова, Коль. А факты такие: у тебя там сын. Ему тоже нужен отец. Та женщина… сейчас говорит «ничего не нужно». Это гормоны, эйфория или хитрая тактика. Пройдет месяц, полгода — ребёнок заболеет, вырастет, потребуется помощь. Позвонит. Скажет: «Коля, у нас нет зимнего комбинезона». Или: «Нужно к врачу». И ты поедешь. Ты у нас добрый, совестливый. Коля молчал. — А деньги, Коля? — Лера понизила голос. — Где возьмёшь? Он вздрогнул — Лера попала в самую больную точку. Бизнес его рухнул, долги гасили Лериными деньгами. Он зарабатывал своё, но по сравнению с тем, что давала она, крохи. Дом, машины, отдых, учеба детей — всё было на ней. Карты у него даже нормальной своей не было, только наличка или Лерина карта. — Я найду, — буркнул он. — Где? По ночам таксистом? Или из моей тумбочки? Я содержу семью, а ты на мои деньги — ту женщину и её ребенка? — Она не любовница! — рявкнул Коля. — Всё с ней закончилось полгода назад! — Ребёнок связывает людей сильнее штампа в паспорте. Ты поедешь на выписку? Вопрос повис в воздухе. Коля потер лицо. — Не знаю, Лер. Честно. По-человечески… надо бы. Ребёнок не виноват. — По-человечески… — усмехнулась Лера. — А к нам — по-человечески? Ко мне, к Маше, к пацанам? Ты же поедешь туда, увидишь того младенца, возьмёшь на руки — и всё, поплывёшь. Я тебя знаю. Будешь туда ездить, сначала раз в неделю, потом чаще… Будешь врать, что на работе завал. А мы — тут. И будем ждать. Лера подошла к крану. Посмотрела на струю воды и выключила. — Она младше на восемь лет. Ей тридцать два. И она тебе сына родила — своего, родного. Мои сыновья — не от тебя, хоть ты их и воспитал. А там — твоя кровь. Думаешь, это ничего не значит? — Глупости! Мальчишки — мои, я их растил. — Не притворяйся. Мужчинам всегда нужен наследник. Свой. — У нас Маша есть! — Но Маша — девочка… Коля вскочил: — Всё, хватит! Я сказал — я остаюсь. Но не могу быть совсем чёрствым. Там живой человек родился. Мой, да. Я виноват, кругом виноват. Хочешь — выгони меня. Я прямо сейчас вещи соберу. Не шантажируй! Лера замерла. Страшно стало. Если скажет «уходи» — уйдёт. Гордый. Дурак, но гордый. Уйдёт без денег, без квартиры — к той он прибьётся. Там его примут как спасителя. Отца, пусть бедного, но родного. Тогда она потеряет его навсегда. А терять не хотелось. Больно, обидно, но она его любила. И дети тоже. Ломать — недолго, а как потом жить в пустой квартире, где всё напоминает о нём? — Садись, — тихо сказала она. — Никто тебя не гонит. Коля ещё секунду подышал тяжело — и сел. — Лер, прости… Я дурак… — Дурак, — согласилась она, — но наш. Вечер прошёл как в тумане. Лера делала уроки с Машей, проверяла отчёты, а мысли были где-то далеко. Она представляла ту женщину — молодую, конечно, наверное, красивую. Наверняка думает, что победила. Ничего ей не надо — это лучший ход. Не требовать, не истерить, только показать: «Вот, у тебя есть сын, сами справимся». Бьёт прямо по мужскому самолюбию — мужик сразу хочет стать героем. Коля ворочался, вздыхал, а Лера лежала без сна. Вот ей сорок пять — красивая, ухоженная, успешная… но старость не за горами. А там — молодость… *** Утром стало совсем тяжело — Лера не могла прийти в себя. Сыновья позавтракали и убежали, а Маша вдруг закапризничала. — Пап, заплети косичку! — настаивала она. — У мамы криво. Коля взял расчёску. Его большие руки аккуратно переплетали тонкие волосы дочки. Он плёл, сосредоточившись целиком. Лера смотрела и пила кофе. Вот он, её муж — родной, домашний, настоящий. Но где-то ещё есть ребёнок, у которого на него тоже есть право… Разве это справедливо? — Коль, — сказала она, когда Маша убежала за курткой. — Решать надо сейчас. Он отложил расчёску. — Я всю ночь думал. — Ну и? — Я не поеду на выписку. У Леры внутри всё сжалось, но она этого не показала. — Почему? — Потому что если поеду — дам надежду ей, себе, тому мальчику. Я не смогу быть папой на два дома. Я не хочу, Лер. Не хочу врать тебе, красть время у Маши и пацанов. Я выбрал семью одиннадцать лет назад. Ты — моя жена, эта семья — моя жизнь. — А тот мальчик? — удивилась даже сама, что спросила. — Я помогу деньгами. Официально. Но ездить… Нет. Лучше пусть не знает меня, чем живёт в ожидании папы по выходным. А я бы всё равно рвался к вам, к настоящей семье. Так честнее. Лера молчала, крутила кольцо на руке. — Ты уверен? Не пожалеешь? — Пожалею. Буду вспоминать, как он там. Но если начну ездить — потеряю вас. Ты сильная, Лер, но у всего есть предел. Ты будешь меня ненавидеть — а я не хочу этого. Чудно как-то объясняю… Муж подошёл, положил руки на плечи. — Лер, я не хочу другой жизни. У меня ты, дети. А то — это расплата за мою глупость. Готов платить только деньгами. Временем, заботой, вниманием — не могу. Лера накрыла его ладонь своей. — Деньгами, говоришь? — криво усмехнулась. — Заработаю, разобьюсь, но заработаю. Ни копейки с тебя не попрошу. Это мой долг, Лер. Лера выдохнула спокойно. Может, муж поступил не идеально, на, главное, что она хотела — эти слова. Супруга она делить не собиралась. Хоть та молодая и сын родила — пусть сама разбирается. *** На выписку Николай не поехал. Потом та женщина весь телефон ему оборвала — кричала, ругалась, спрашивала, почему не пришёл. Коля ответил прямо: рассчитывать может только на деньги, встреч не будет. Она бросила трубку, за полгода ни разу больше не объявилась. Телефон был выключен. И Леру это полностью устраивало.