Известно, что искать любовь на рабочем месте не очень серьёзно. Так я и не искала — любовь сама меня нашла. Только не в лице галантного коллеги с кофе и галстуком, а в образе молчаливого мужчины на чёрной «Ладе» в очереди на заправке. Я работала на автозаправочной станции.
Сначала он просто молча наблюдал. Потом начались улыбки. Вскоре я заподозрила, что он выучил мой график и приезжает только в мои смены. Меня звали Катя. Мне было 33. Я была дерзкой платиновой блондинкой с острым характером, привыкшей работать в мужском коллективе. А он… он был другим. Ему было 42, глаза цвета февральского неба, и плечи, будто созданные, чтобы сносить стены. А улыбка… тёплая, спокойная и немного мальчишеская.
Его звали Сергей. Он жил рядом с заправкой с сыном и собакой по кличке Шарик. Сын был от прошлого брака — жена оставила их. Сергей не работал, а жил на доходы от аренды четырёх квартир, оставшихся от бабушки. Он путешествовал, прогуливался и отдыхал.
Однажды он подъехал на заправку и сказал: «Поехали, покажу тебе город, в который ты влюбишься». Потом был другой город, и ещё один. Мы пили пиво в полупустых кафе, ездили в гостиницы на берегу Чёрного моря вне сезона, ночевали под шум волн, гуляли по рынкам в Москве и Питере, слушали джаз в Казани.
Я влюбилась, растворилась в нём, хотя всегда ценила свободу и не верила в формальности. Уже через три месяца я переехала к нему. Мы не оформляли отношений, просто были вместе.
Я начала говорить о ребенке, мечтала. Представляла, как мы гуляем втроём: я, он и малыш. Но Сергей был категоричен: сказал, что уже испытал родительство и не хочет повторять. Главным аргументом было то, что дети мешают свободе.
«Катя, ты же не сможешь даже на выходные в Тулу слетать с животом, а потом с коляской по мостовой. Эта не жизнь, а тюрьма». Он говорил это с такой уверенностью, что я, словно под гипнозом, сама начала бояться ребёнка.
Так прошли годы. Я стала как домработница в его беззаботной жизни: готовила, гладила, покупала его любимые сладости, смеялась в нужных местах, а он всё больше увлекался футболом, лениво перелистывал газету и говорил, что я «та самая».
Его сын вырос. Сначала презирал меня, потом начал проявлять интерес. Потом привёл домой девушку, похожую на меня шесть лет назад: молодую, яркую блондинку. Она ночевала у нас, смеялась над моими шутками и называла меня «Катюшкой».
Я смотрела на неё и понимала всё. Хотелось закричать: «Беги! Не упусти свою жизнь, как я! Не теряйся, не забывай мечты. У тебя ещё есть время всё изменить!»
А я? Я уже не верю. Мне 39, детей нет. Работу оставила, друзей потеряла, родителей нет. Осталась только я, Сергей, Шарик и любовь, давно ставшая привычкой.
Он по-прежнему не работает, получает ренту с квартир, пьёт пиво каждый вечер. Я всё так же ставлю перед ним тарелку с салатом и жду, надеясь почувствовать, что не всё потеряно. Но это самообман.
Иногда ночью, пока он спит, я выхожу на балкон и смотрю на звёзды. И кажется, что если очень постараться, можно всё изменить. Только поздно. Слишком поздно.
