В те давние времена, в многодетной семье, что жила в глухой деревушке под Томском, я была старшей. Все хлопоты о младших — братишках и сестренках — легли на мои плечи. Кормила их, поила, лечила от простуд, провожала в школу. Родители даже не спрашивали, хочу ли я этого. Бросали короткое «Надо!» — и никаких разговоров.
Подруг у меня не водилось. Времени на них не оставалось, да и ребята во дворе дразнили, обзывая «нянькой» да «забитой». Их слова обжигали, и я, бывало, убегала в старый сарай, чтобы выплакаться. Отец, застав меня в слезах, хватался за ремень. «Выбью дурь!» — орал он, и каждый удар ложился не только на спину, но и на душу.
Детства у меня не было. После восьмого класса родители решили, что я должна выучиться на повара — чтобы кормить семью. Меня отправили в ПТУ, даже не поинтересовавшись моим мнением. Я покорилась, как всегда, стиснув зубы.
Через три года я нашла работу в городской столовой. Отец требовал, чтобы я таскала оттуда еду, но я отказывалась. Мать тут же набросилась с криками: «Эгоистка! Семья голодает из-за тебя!» Первую зарплату они отобрали без разговоров. Получив вторую, я собрала узелок и сбежала. Купила билет на ближайший поезд — куда угодно, лишь бы подальше от этого дома. Я знала: если останусь, моей жизни конец.
Первые годы были адом. Мыла полы в общежитиях, подметала улицы, пока наконец не устроилась посудомойкой в маленьком кафе. Лишь через годы мне доверили кухню. Копейку к копейке, даже когда зарплата стала больше, я откладывала. Мечтала о своей комнате, где сама буду решать, как жить, и эта мысль гнала меня вперед. Жила у старушки, Матрёны Петровны, которая стала мне роднее крови. Она брала за угол чисто символически, а я помогала ей по хозяйству. Вечерами она встречала меня чаем с медом и теплыми пирожками. И в эти минуты я чувствовала, что такое настоящее счастье.
Потом появился Андрей, мой будущий муж. Свадьбу мы не справляли — просто расписались в загсе. Переехала к его родне, а через год родила дочку, затем сына. Казалось, жизнь налаживалась, но тени прошлого не уходили. По ночам мне снились родители — их злые лица, крики. Я рассказала об этом Андрею, и мы решили навестить их. Накупила подарков — пряников, яблок, колбасы — и ехала с трепетом и надеждой.
Но вместо объятий меня встретила ругань. Родители обрушили на меня поток проклятий, а отец замахнулся. Братья спились, сестра путалась с какими-то подозрительными людьми. Моих детей даже не взглянули, не спросили, как я жила все эти годы. Мать хлопнула дверью перед носом, крикнув: «Изменница!» Я стояла, оцепенев, сжимая в руках полные сумки. Кто-то, может, скажет, что это мелочно — но я развернулась, забрала гостинцы и ушла. Навсегда. Даже на похороны не вернусь.
