Вот, слушай, какую историю я недавно услышала — до сих пор сердце ноет.
Иногда жизнь задаёт такие вопросы, что хоть стой, хоть падай. А бывает, сам становишься этим вопросом, и непонятно, как с этим жить дальше. Это не моя история, но с тех пор, как я её узнала, покоя не даёт.
Меня зовут Даша, я выросла в большой семье — нас у родителей было пятеро: мама, папа и три сестры. Я — самая младшая. И сколько себя помню, в голове вертелась одна мысль: кого из нас мама любит больше?
Вечно приставала к ней с этим, особенно когда оставались вдвоём. Но мама никогда никого не выделяла. Отвечала всегда одно и то же: «Люблю вас всех одинаково. Вы мои детки, и любовь у меня одна — материнская». Мне тогда казалось, что она просто отмахивается. Но теперь-то я понимаю — это была мудрость. Благодаря её ровному отношению мы с сёстрами выросли дружными, всегда готовыми подставить плечо.
А я вот мама всего одного ребёнка. Даже представить не могу, каково это — когда их несколько. Но недавно разговорилась с одной женщиной, и её история заставила меня задуматься о таких вещах, о которых я раньше и помыслить боялась.
Её зовут Алёна. Познакомились мы на работе — сидели в одном кабинете, потом начали вместе обедать, делиться всяким. Я вообще люблю слушать чужие истории — так и людей лучше понимаешь, и в себе что-то разглядишь.
Алёна часто рассказывала о своей дочери — как та учится, работает, по дому помогает. Показывала фото, радовалась каждому её успеху. Я слушала и немного завидовала — ну как же, такая заботливая мать.
Но однажды она обмолвилась про подарок, который получила от… сына. Я аж переспросила: «Какого сына? Ты же никогда о нём не говорила!» Алёна неловко усмехнулась, помолчала и решила рассказать.
По её словам, сын родился первым. Она тогда была молодой, полной планов, мечтала быть идеальной матерью. Всё делала правильно — кормила, купала, гуляла… но всё чаще ловила себя на мысли, что делает это механически. Без тепла, без этой самой связи. Как будто «надо», а не «хочу».
— Объяснить не могу, — тихо сказала она. — Он был хорошим мальчиком. Послушным, умным. Но сердце моё молчало. Уговаривала себя: может, позже придёт? Но так и не пришла.
А потом, через четыре года, родилась дочь. И всё перевернулось. Та самая материнская любовь, которой не было в первый раз, нахлынула как лавина. Она души в ней не чаяла — баловала, лелеяла. А сын… он всё дальше отодвигался. Не била, не кричала. Но и не обнимала, не целовала, не говорила «люблю». Он был рядом — как чужой.
С годами чувство вины только росло. Она оправдывала себя — мол, депрессия, усталость. Но правда была проще: просто не полюбила. А когда поняла, как обожает дочь, стало ещё больнее — ведь одному отдала всё, а другому — только долг.
— Иногда представляю, — шёпотом сказала Алёна, — как он, маленький, смотрит, как я обнимаю его сестру, глажу её по голове. А он стоит в сторонке. И помнит. Всегда помнил. Я видела в его глазах тот же вопрос, что и я когда-то задавала маме: «Кого ты любишь больше?» И соврать не могла — он и так знал ответ…
Теперь он взрослый, всё у него хорошо. Мать уважает, помогает. Но между ними — пустота. Как будто из вежливости играют в родных.
Я слушала и не знала, что сказать. Не осуждала, нет. Но на сердце было так тяжело… Неужели бывает и так? Что не можешь любить своего ребёнка? Что одна душа откликается, а другая — нет?
Может, это и есть самый страшный грех матери — не ненавидеть, не бить… а просто не чувствовать?
С тех пор по-другому смотрю на людей вокруг. У всех своя правда. И, может, где-то рядом есть женщина, которая молчит, но каждую ночь плачет, потому что не смогла дать любовь тому, кто нуждался в ней больше всех…
