Я полюбила другого, но у меня есть ребёнок и страшная тайна, которую страшно выговорить вслух…
В двадцать шесть мне казалось, будто жизнь обрела форму. Рядом был мужчина — мы делили квартиру в Новосибирске уже три года, воспитывали сынишку Стёпу, егозу, только-только отметившего два года. Брака не было, но мы жили семьёй: общий быт, общая постель, общие долги. Мечтала о втором ребёнке, о доме, где звонкий смех не умолкает, а по субботам на столе дымится сибирские пельмени. Но судьба пишет сюжеты без спроса…
Спустя полгода после рождения Стёпы я снова увидела две полоски. Случайно, в поликлинике Нижний Тагил. Испугалась, но обрадовалась — на всё воля Божья! Радость оказалась короткой. После первых родов путём кесарева новая беременность грозила смертью. Врач в белом халате, глядя на снимки, бросил сухо: «Сохраните — рискуете не выйти из роддома». Пришлось ложиться на чистку.
После операции будто вывернули душу наизнанку. Не физическая боль — пустота. Отец Стёпы даже не спросил, как я. Буркнул: «Сделала — и ладно», словно обсуждал поломку стиральной машины. В тот вечер я впервые зашла в чат «ВКонтакте». Не для романов — просто хотела услышать человеческий голос.
Сначала — пошлые шутки, глупые вопросы. Уже хотела закрыть вкладку, как вдруг — его сообщение. Незнакомец. Пишет без пошлятины, спрашивает, нравится ли мне Достоевский. Задержалась, засмеялась впервые за месяцы. Предложил перейти в личку. Я отказалась — не доверяла. Но он терпеливо растопил лёд: «Мне интересен ваш ум, а не тело».
Утром, едучи в Екатеринбург, написала: «Проезжаю мимо вашего Челябинска». Он, отпросившись с завода, встретил на вокзале. Вышел из «Лады», улыбнулся смущённо, протянул книгу — «Братья Карамазовы». И ушёл, оставив запах мороза и взгляд, от которого щемило под рёбрами.
Вечером он снова написал. Завязались разговоры — будто знали друг друга с детства. Через неделю встретились в гостинице «Урал». Я боялась, что после близости он исчезнет. Но наутро он прислал голосовое: «Когда увижу тебя снова?»
Прошло две недели. Я ловлю себя на мысли, что жду его сообщений как воздуха. Смеюсь над его шутками про Чебурашку, краснею от слов «ты прекрасна». Сердце выпрыгивает, когда он звонит. Хочу просыпаться рядом, варить ему гречневую кашу, слушать дождь за окном…
Но внутри — гвоздь. Как сказать ему, Дмитрию Валерьевичу, что после осложнений мне запретили рожать? Что из-за рубца на матке новая беременность — смерть? Мужчины хотят продолжения рода. А я — словно испорченный самовар: блестит, а кипятка не даёт.
Иногда решаю — сбегу. Не отвечу на звонок. Но он присылает смешной стикер с Матрёшкой и «Доброе утро, солнышко» — и все стены рушатся.
Как вымолвить правду? Стоит ли начинать, зная, что финал — как в «Анне Карениной»? Или надеяться, что любовь сильнее инстинктов?..
