Я возьму вашу девочку в свой класс, если вы не против, сказала учительница, случайно услышавшая разговор моей мамы, завуча и ещё одной преподавательницы.
Та учительница, в класс которой мама пыталась меня устроить, категорически меня не хотела.
Ну она же у вас будет двоечницей, читать не умеет, даже буквы в слоги складать не может, вот такой у неё был аргумент. Где это видано, чтобы в «А» классе были двоечники?
Она была права. Я не умела ни читать, ни писать. Мама со мной не занималась я наотрез отказывалась сидеть над букварём летними днями. Мне нужно было гулять, и мама часто говорила: «С утра до ночи по улицам шляешься». А я просто хотела изучить каждый уголок нашего двора, а потом и не только нашего, залезть на каждое дерево. С такими желаниями даже целого дня не хватит.
Но Зоя Михайловна, видимо, разглядела во мне что-то. Так я оказалась в «Б» классе. Поведение у меня было ужасное, но училась я на отлично. Мне было легко и интересно она умела найти подход к каждому ребёнку.
Как мы её любили! В нашем классе до пятого не было не то что двоечников даже троечников, только отличники. По-другому у Зои Михайловны учиться просто не получалось.
Она уже была на пенсии, когда мы выпускались из начальной школы. Своих детей у неё не было, замужем она тоже никогда не была. Всю жизнь посвятила ученикам.
Мы часто собирались у неё дома по выходным для нас это был настоящий праздник. В её квартире всегда стояли свежие цветы, лежали горы самых разных сладостей, хотя в то время это было дефицитом.
Часто у неё в гостях мы заставали кого-то из её бывших учеников. Кто-то оставался с нами и рассказывал истории из школьных лет, о поездках всем классом в разные города. И мы мечтали, что через много лет тоже будем приходить к ней, приносить конфеты и рассказывать другим детям о том, какими сами были когда-то.
Зоя Михайловна жила одна в трёхкомнатной квартире, доставшейся ей от родителей. Обстановка была простая, но со вкусом. Можно было ходить и разглядывать вещи на полках подарки учеников или самодельные безделушки. А в одной комнате стояли сплошные книжные стеллажи настоящее море книг, а рядом уютное кресло.
В нём она и садилась, а мы, как цыплята, усаживались на мягком ковре у её ног, кто-то даже ложился. Она доставала интересную книгу и читала нам вслух, а потом мы бурно обсуждали прочитанное. Были у нас и беседы на другие темы она рассказывала о художниках, поэтах, композиторах, ставила пластинки, и мы погружались в мир искусства.
Каждое начало сезона наш класс отправлялся с мольбертами в парк неподалёку от её дома. Там, в тишине, мы переносили на бумагу новый сезон кто как его видел и чувствовал. Только зимой мы рисовали у неё дома, глядя в окно на заснеженный парк. А какие картины получались у Зои Михайловны просто чудо! Потом она дарила их кому-нибудь из нас. Мы играли в шашки, и победителю доставался приз.
После школы мы часто навещали Зою Михайловну. После нас она выпустила ещё один класс и ушла из школы. Но не на покой она стала заниматься с детьми у себя дома.
Ушла из жизни она на восьмидесятом году. Сидя в своём любимом кресле, с книгой в руках, она закрыла глаза будто уснула. Рядом была одна из её учениц, Катя. Ей уже было за сорок, она работала терапевтом и после смены всегда заходила проведать Зою Михайловну.
Такого количества плачущих людей на похоронах я никогда не видел. И цветов море, и столько добрых слов…
Вот такой была Зоя Михайловна. Её семья состояла не из нескольких человек, а из десятков любящих её людей. Она помнила каждого ученика, для каждого находила нужные слова. Никогда не пыталась демонстрировать свой авторитет в этом не было нужды. Всё было понятно без слов, и такой пример с детства задавал верный ориентир.
Как сказал один из её учеников: «Зоя Михайловна была не просто учителем. Она была первым наставником на нашем пути любви и жажды познания мира. Она показала, какой он прекрасный, добрый и удивительный».
