Я никогда тебя не забуду
Тамара Ивановна шла домой в расстёгнутом драповом пальто, с потрёпанным портфелем в руках, полным ученических тетрадей. Вечером предстояло проверить сочинения.
Недавно только почки набухли, а тут уже зелёные листочки проклёвываются. Весна — солнце пригрело, и всё ожило. Скоро всё вокруг зацветёт.
Прохожие здоровались с Тамарой Ивановной уважительно — она почти всем преподавала русский и литературу в школе, а теперь их дети у неё учились. Отвечала сдержанной улыбкой.
Сама она была стройная, невысокая, со спины — хоть в девчонки записывай. Да и лицом ничего себе. Только вот замуж не сложилось. Жила одна в маленьком деревянном домике на тихой улочке. Давно, лет двадцать пять назад, его ей выделили как служебное жильё, когда приехала сюда из большого города.
Городок был крохотный, больше похожий на деревню. Сейчас молодым специалистам квартиры в кирпичных трёхэтажках дают, да только кто сюда поедет? Все в Москву да Питер рвутся.
А Тамара Ивановна привыкла. Даже огород полюбила — когда-то и печку топить не умела, а теперь и квасит, и варенье варит, и грядки копает. Жизнь научила.
Жизнь…
Тогда тоже весна была. Под окном её общежития два парня сидели, что-то писали, да так заспорили, как слово правильно пишется. Оба ошибались. Ей надоело слушать, выглянула в окно, поправила.
Один из них — Сергей — не растерялся, попросил проверить всю объяснительную. Тамара вышла, ошибки исправила.
— Спасибо, повезло с вами. Как вас звать?
— Тамара.
— А я Сергей. Вы педагог?
Ей он понравился — крупный, как медведь, рядом с ним спокойно было. Когда предложение сделал, она сразу согласилась.
Только свекрови она не приглянулась.
— Что ты с ней будешь делать? Книжки читать? Готовить-то она умеет? Ох, намучаешься, — ворчала та, когда Тамара ушла.
И была недалека от правды. Тамара умела только макароны варить да яичницу — и то умудрялась спалить. Поставит кастрюлю, возьмётся за книгу — и пока горелым не запахнет, не вспомнит.
Свекровь поняла: с такой хозяйкой сын голодным останется, да и посуду всю перепортит. Взяла готовку в свои руки. Тамара старалась учиться, а Сергей подтянулся — одеваться стал аккуратнее, матом перестал кроить. Жили хорошо.
Через год сын родился — спокойный, в отца. Рано, конечно, но зато потом, когда работать начнёт, с декретом сложнее будет.
Свекровь всё чаще капала на мозги сыну при Тамаре: «На ком женился-то, совсем руки не умеют!» Тамара молчала, только ночью Сергею жаловалась: «Твоя мать меня не любит».
— Главное, что я люблю, — целовал он её в ответ.
Тамара рвалась на работу, и когда сын подрос, решила отдать его в ясли.
— Ещё чего! Ребёнка загубите! — фыркнула свекровь и сама с ним осталась.
Тамара была благодарна. Вечерами проверяла тетради, готовилась к урокам. Свекровь вздыхала, недовольство высказывала громко.
Может, мать повлияла, может, Сергею надоело «соответствовать», но стал он из дома пропадать. Одежда опять небрежная, в речи — мат. К жене в постели не прикасался.
О любовнице с язвительной радостью сообщила свекровь. Продавщица из магазина — рыжая, глаза подведённые. Сергея не переделывала, зато кормила дефицитом.
Тамара напрямую спросила:
— Правда?
— Прости, но мы слишком разные, — ответил он, глаза отводя.
Она пошла в РОНО, попросила перевести в любой другой городок области.
Место нашлось — в одном посёлке молодая учительница сбежала. Жильё обещали. Тамара взяла сына и уехала.
Новый городок был больше деревней. Дом — старый, с покосившимся сараем. Но она научилась и печь топить, и огород копать, и с водой из колонки обходиться. Сын бегал по двору, кошек ловил.
Сергей алименты исправно платил, но сына так и не навестил. Женился на продавщице, две дочки родились.
Сын после школы в город уехал, в институт поступил. Сначала у отца жил, жаловался: тесно, сёстры вредные. Свекровь с невесткой не ужилась — ругались так, что соседи стучали. Сергей предложил матери переехать в квартиру жены. С тех пор она к ним не приходила.
Сын сначала на каникулы приезжал. Каждый раз, как переступал порог, Тамара вздрагивала — так похож на отца. Теперь он инженером работает, на море отдыхает. Жив-здоров — и ладно.
Напротив её дома стройка шла — новый дом возводили. Тамара остановилась, смотрела, как мужик в майке рамы вставляет. Заметил её:
— Нравится?
— Да.
— А вы в доме напротив живёте? Крыльцо вам поправить надо, да и крыша скоро потечёт.
— Уже течёт, — призналась она.
— Хотите, сделаю?
— А сколько возьмёте?
— Договоримся. Через неделю тут закончим, загляну.
Тамара смутилась. Ему лет сорок, крепкий мужик. Чего ему от неё надо? Она же скоро на пенсию… Хотя выглядела молодо. Маленькая собака — всю жизнь щенок. Но всё же…
Попрощалась, быстро домой пошла. Вдруг заметила, как крыльцо покосилось, калитка на одной петле висит… Если бы он не сказал, может, и не увидела бы.
В субботу он пришёл, осмотрел, записал, что нужно.
— Материалы я найду, с нового дома останков хватит.
— Да у меня денег немного…
— Не торопись, хозяйка. Лучше покорми.
Она накрыла стол, поставила недопитую бутылку вина.
— Только если с вами, — улыбнулся он.
За обедом рассказал, что от жены ушёл, с бригадой по области мотается.
— Надоело. Я домосед. Пустите пожить, пока ремонт делаю — и будет вам плата.
Тамара засомневалась. Но дом нуждался в ремонте, а денег мало. И он не похож на жулика… Согласилась.
Соседи удивились, но не лезли. Вскоре дом засиял свежей краской, крыльцо новое. Калитку она по привычке ещё долго придерживалаЧерез год Тамара Ивановна вышла за него замуж, и в её доме снова зазвучал смех, а по утрам пахло свежими блинами.