Я всегда уверяла себя, что первая сильная иллюзия стирается со временем, что будничная спешка и рутина в конце концов затмевают всё. Но это заблуждение. Некоторые чувства остаются в сердце даже спустя десятилетия.
Мне было семнадцать, когда я встретила Мигеля. Он жил в соседнем районе, был высоким и худым, постоянно таскал с собой тетрадку или книжку. Его тёплые глаза создавали ощущение, что он действительно слушает, будто я единственное, что имеет значение. Мы могли молчать часами, и для меня это молчание ценнее любой речи.
По вечерам мы гуляли вдоль реки в бесконечных летних днях моего юного возраста. Мы разговаривали о мечтах: он хотел стать инженером и построить небольшую белую хижину с лимонным садом во дворе, а я шутливо отвечала, что мечтаю открыть пекарню, чтобы утром приходить за свежим хлебом. Мы полагали, что жизнь так проста достаточно захотеть и ждать, пока всё случится.
Но у родителей свои представления. Моя мать отказывалась принимать его: «Он беден, у него нет перспектив, ты окажешься в нищете». Я была слишком молода и зависима. Вскоре семья Мигеля переехала в другой город изза работы. На железнодорожной станции Севильи мы простились, обнявшись, со слезами на глазах. Он прошептал: «Я буду писать, подожди меня». Я кивнула, не осознавая, что это прощание окажется окончательным.
Сначала письма приходили. Он рассказывал, как поступил в университет, как живёт в крошечной комнате и как мечтает, чтобы я присоединилась к нему. Я отвечала, сжимая сердце в кулак. Но мои письма никогда не доходили до него. Мать прятала их или разрывала на глазах. «Это детская мечта, забудь её. Думай о своём будущем». Я плакала от ярости, но сил на сопротивление не было. Тишина постепенно разлучала нас.
Годы шли. Я вышла замуж за «подходящего мужчину», родила детей, нашла работу. Вела обычную жизнь, полную маленьких радостей и больших горестей. Иногда, посреди ночи, мне снилось его молодое лицо и звонкий смех. Я просыпалась с пустотой в груди, но убеждала себя: «Это уже в прошлом».
Десятилетия спустя, после смерти мамы, я перебирала её старый шкаф и нашла коробку. Внутри лежали десятки пожелтевших конвертов с её почерком. Это были письма Мигеля. Я дрожала, открывая каждое.
«Любимая, я знаю, что твоя мать против, но я не сдамся. Сделаю всё ради нас. Только подожди меня».
«Сегодня нашёл работу, снял небольшую комнату. Представляю, как мы вдвоём начинаем жизнь здесь».
«Ты не отвечаешь, но я всё ещё верю. Если мы больше не увидимся, запомни: я любил только тебя».
Я плакала, как ребёнок, на полу, окружённая письмами, которые никогда не дошли до меня. Ощущение, что у меня украли целую жизнь.
Я решила отыскать его. Спросила о нём в Гранаде, где он провёл годы. Его бывшие соседи сказали правду: Мигель недавно скончался. Он не женился и не создал семью. Говорили, что он часто сидел на площадке в районе с книгой в руках и повторял: «Однажды я встретил любовь всей моей жизни. Этого мне достаточно навсегда».
Эти слова пронзили меня, как нож. Он любил меня до самого конца. А я я жила, но никогда не переставала вспоминать его.
Иногда я возвращаюсь к тем вечерним прогулкам вдоль реки, где всё началось. Закрываю глаза и слышу его голос в памяти. Я снова становлюсь той семнадцатилетней девушкой, которая не осмелилась бороться за свои чувства. И понимаю, что истинная любовь не умирает. Она скрывается, как рана, которая никогда не заживет.
И я задаюсь вопросом а был ли у вас такой же любовь, от которой жизнь отняла всё, и которую невозможно забыть?
