Я всё ещё твой сын, мама: письмо, которое не смог не отправить
Мама, наверное, ты до сих пор сидишь на кухне, перебирая пожелтевшие открытки, где все поздравляют с рождением «Серёженьки». Где улыбаются те, кого уже нет. Хранишь мой первый чепчик, выпавший зуб, прядь волос — словно пытаешься удержать время, когда я помещался на твоих руках. Но ни один альбом не вернёт прошлое. А ты всё бережёшь эти крохи — будто они важнее золота. Потому что я твой сын.
Я вырос. Мне уже за тридцать, есть жена, ипотека, работа, где требуют быть железным. Но знаешь, мама? Я всё тот же мальчишка, который бежал домой с синяком на лбу, с двойкой по алгебре, с комом в горле. Ты не допытывалась — просто гладила по голове. И я верил: завтра, может, и влетит, но сегодня меня любят. Без оговорок.
Хочу, чтобы ты знала — внутри я не изменился. Просто теперь ношу пиджак, оплачиваю коммуналку и молчу неделями. Не от равнодушия. Стыдно быть сломленным, неидеальным, не суперменом. А когда совсем тяжело, вспоминаю наш дом в Подмосковье, где пахнет пирогами, а твой голос повторяет: «Главное — ты здесь, остальное наладится».
Помнишь, как в пятом классе достала из шкафа пальто в крупную клетку? Купили «на вырост», а оно вдруг стало впору. Я орал, что выгляжу как клоун, а ты плакала в ванной. Теперь у меня такое же — только брендовое, из бутика на Тверской. Но когда надеваю его, чувствую себя тем самым Серёжей. Твоим.
Детство — не просто страницы из прошлого. Это фундамент. Ты — единственная, кто помнит, как я бредил после прививки, дрожал от грома, рыдал в подъезде, когда умер кот Барсик. Ты прожила со мной каждый страх, каждую радость. Поэтому я навсегда твой.
Иногда так устаю, мама… Мир требует быть сильнее, быстрее, умнее. На работе — конкуренция, дома — быть эталоном: мужем для Анастасии, отцом для Маши, скалой для всех. И лишь в твоей хрущёвке можно снять маску. Ты не читаешь нотаций — ставишь чайник, гладишь по спине и говоришь: «Поспи…» Здесь мне разрешено быть просто человеком. Значит, я всё ещё твой сын.
В жизни мало вечного, мама. Друзья предают, коллеги подводят, дети отдаляются. Но ты — как берёза у дома: стоишь, несмотря на штормы. Твоя любовь — не акция, не договор. Она как рассвет — постоянна. Выдержала мои бунты, хлопанье дверьми, месяцы молчания. И осталась нерушимой.
Анастасия Петровна, моя жена, сначала тебе не нравилась. Ты спрашивала: «Что вас связывает?» А ответ прост — она, как ты. Хранит первые зубы дочки, записывает её смешные фразы в блокнот, обнимает, когда я прихожу разбитым. Смотрит на наших детей так же, как ты смотрела на меня: с верой, что они справятся. Даже если упадут.
Глядя на неё, я меньше боюсь завтрашнего дня. Вспоминая тебя — крепче стою на ногах. Потому что твоя любовь, как эстафета, теперь греет моих детей. И в этом — вся суть.
Спасибо, мама. За сохранённые варежки, за ночи у моей кровати, за «ничего, сынок, перетряхнём». За то, что, несмотря на годы и расстояния… я всё ещё твой Серёжа. И останусь им. Даже когда седина проберётся в виски.
