Мне пришлось выставить свою родную мать из дома. Я больше не могла выносить её поведение.
Когда я была маленькой, мама была для меня всем. В детские годы я верила, что наши отношения были самыми тёплыми и крепкими на свете. Она заботилась обо мне, укладывала спать, читала сказки на ночь, заплетала мне косички перед школой в нашем уютном городке под Казанью. Мне казалось, что так будет всегда — эта нежность, эта связь, это спокойствие.
Но с возрастом я начала замечать, что её забота превращается в удушающий контроль. Она следила за каждым моим шагом: что я ем, с кем общаюсь, в какой юбке хожу. Стоило мне хоть чуть-чуть возразить, как разгорался скандал, полный слёз и криков.
— Я всю жизнь на тебя потратила! А ты… — кричала она мне, если я осмеливалась иметь своё мнение.
Шли годы, и всё становилось только хуже. Я повзрослела, вышла замуж за Сергея, у нас родился сын Миша. Но мама не хотела видеть во мне зрелую женщину. Она врывалась в нашу жизнь без предупреждения, хозяйничала на кухне, раздавала указания моему мужу, как будто он был её подчинённым.
— Он не умеет держать ребёнка! — возмущалась она. — А ты совершенно не умеешь готовить, чем ты мужа своего кормишь, позорница?
Я старалась мягко объяснить, что у меня теперь своя семья, свои правила, но она не слышала меня.
— Это мой дом! — настаивала она.
И это действительно так. Мы жили в квартире, оставшейся от бабушки, и это давало ей иллюзию полной власти надо мной, над нами всеми.
Но всему есть предел, и мой наступил в один роковой день.
Я вернулась с работы уставшая, но счастливая — меня повысили. Я хотела поделиться новостью с Сергеем, открыть бутылку вина и отпраздновать. Но дома меня ждал настоящий кошмар. В гостиной сидела мама, а напротив неё мой Миша плакал, закрыв лицо ладошками.
— Что произошло? — бросилась я к сыну, сердце сжалось от его слёз.
— Бабушка сказала, что ты плохая мама… Что мне лучше жить с ней, — всхлипывал Миша, дрожа всем телом.
Во мне что-то рухнуло. Гнев, боль, обида — всё смешалось в один пылающий ком.
— Ты перешла все границы, мама! — мой голос дрожал, готовый сорваться в крик.
Она лишь пожала плечами, как будто ничего не произошло:
— Я сказала правду. Ты всё время на работе, а ребёнок растёт без надзора. Какая ты мать?
— Какая мать?! — переспросила я, задыхаясь от ярости. — А ты была хорошей, когда била меня ремнём за малейшую провинность? Когда принуждала жить по твоим правилам?
Впервые я увидела в её глазах растерянность. Она открыла рот, чтобы возразить, но уверенность её покинула.
— Ты неблагодарная! — бросила она, но голос её уже дрожал, был слабым.
Я глубоко вдохнула и произнесла главное — слова, что жгли мне душу:
— Ты больше не нужна в этом доме. Уходи.
Мама встала, хлопнула дверью так, что стёкла задрожали, и ушла. С тех пор она не возвращалась.
Первые дни были адом. Чувство вины терзало меня, пустота в груди казалась бесконечной. Я всё время спрашивала себя: как я могла выгнать родную мать? Но потом пришло облегчение — словно тяжёлый груз свалился с плеч. В нашем доме наконец воцарилась тишина, не омрачённая её вечными недовольствами. Мы с Сергеем наконец почувствовали себя хозяевами своей жизни, своей семьи.
А мама… Она где-то устроилась в городе, сняла комнату. Иногда она пытается выйти на связь — звонит, пишет короткие сообщения. Но я уже не та маленькая девочка, которую можно поймать на крючок чувством долга или манипуляциями. Теперь я сама решаю, кого впускать в свой мир, а кого держать на расстоянии. И этот выбор — мой первый шаг к свободе.
