Помню, как начальник вызвал к себе прямым звонком. Андрей догадывался — ругать придут. И было за что.
«Заходи, Андрей! – встретил его Григорий Васильевич Лужков. – Присаживайся. Опять провалил задание, выговор выписываю. И квартальной премии лишаюсь, не раз ж предупреждал! Да что с тобой? Отцу, Евдокиму Фёдоровичу, слово давал, а ты подводишь меня, эх-ма…» Начальник махнул рукой. «С глаз долой, мужик ведь взрослый! Подумай, Андрей, куда катишься? Ни семьи, ни душевных привязанностей. Как впредь жить будешь?»
В электричке под Минском – народу битком. Ни сесть, ни повернуться. Товарищей дома жены встречают, ужин на столе. Андрея же – пустота, бобылем живет. Мысль лишь одна в последнее время – пивка кружечку да на боковую.
Бывало, после смены гулял с приятелями, нравился девчатам. Теперь все под венец ушли. Заскучали, быт их монотонен – дети да хозяйство.
На остановке Андрей кое-как протиснулся – бабулька с авоськами в тамбуре раскинулась, не обогнешь!
В переходе под землей всё норовили толкнуть или обойти. Все куда-то несутся, а зачем?
В двадцать пять сам Андрей жить торопился. Девчонки от него без ума. А как же, своя квартира имелась, на заводе рубль крепкий. Авто купил, пусть б/у, зато самостоятельно.
Мать уговаривала: «Женись, сынок! Время летит птицей, а ты его шалопотам этим расточаешь! Вон соседочка Светка, девка что надо! Молодая, домовитая! Помощница мне, на медсестру учится, да и косится частенько на тебя».
А он в ответ: «Не нужна мне такая, твоя Светлана. Не по нутру».
И вот промотал время. Небось теперь Светочка тому мужу котлеты жарит с картошечкой, огурчики с помидором режет для салатика. И ждет не дождется, а ребятишки уж распрашивают: «Мама, папа скоро?»
А его не ждет никто. Раньше так даже нравилось. Сам не заметил, когда этот миг настал – пора и честь знать, гулянки прискучили, а он всё катится по прежней колее.
Андрей поднялся на этаж, к ключу потянулся, в замок – не идет. Что за чушь? Попытался вновь, повертел ключом…
И дверь вдруг изнутри распахнули. На пороге – мама в пестром халате, щеки румяные.
«Сынок, да ты прямо к нам с работы решил? Чего не позвонил? Умаялся, наверное, вид у тебя усталый. Мы вот с отцом как раз за стол ужинать садились. Раздевайся, Андрюша, руки мой! Отец, ты где? Евдоким, встречай сына, все копаешься!»
Андрей остолбенел, стоя как вкопанный.
В дверном проеме показался отец. «Сыночек, думал девушку свою приведешь познакомить. Уж не дождемся, видать, внуков! Сам виноват, споздал женился, уже за сорок было. И мать не первой молодости. Ты бери выше отцовских ошибок, всё в жизни вовремя творить надо! Усвоил?»
«Усвоил, отец, — Андрею в горле пересохло. – Пап, спасибо вам с мамой… Я сейчас, одну вещь забыл!» И метнулся вниз по лестнице, из подъезда вылетел и бежал не оглядываясь.
Отбежав, остановился, перевел дух. Осторожно оглянулся. Как же так получилось – с электрички свернул не туда? Задумался, и ноги по накатанной дорожке к родительскому дому принесли, где сам Андрей рос, пока на ноги не встал. Автоматически поднялся, ключ к замку поднес… да дело не в этом.
Он обернулся.
Родительской пятиэтажки не было.
На ее месте – сквер разбит.
Естественно, снесли же три года назад. А родителей Андрея пятый год в могиле.
Тогда он эту квартиру продал, свою в кредите закрыл, машину купил, памятники на погост отцу с матерью поставил.
Что это было? Куда попал он, так явственно втопав в старые стены, к отцу с матушкой? И они – словно живые! Неужели привиделось?
Андрей был ошеломлен случившимся.
Пришел к себе, долго в зеркало смотрел. Потом под душ встал, облачился в тренировочный костюм, кроссовки и вышел.
Родительский дом снесли, жильцов в новостройку рядом переселили. От его минут десять ходьбы.
Не факт, что ее встретит, да и, наверняка, Свет
Антон крепко взял Юлинскую руку, чувствуя биение сердца любимой женщины, и понял, что настоящее чудо — это не видения прошлого, а возможность строить будущее каждый день вместе с ней.
ЭТО МНЕ НЕ ПО ПЛАНУ…
