**Дневник. Сегодня снова задумалась о сыне…**
Раньше я всерьёз размышляла о том, чтобы переоформить одну из своих квартир на сына. Казалось, пусть у них будет своё жильё, начнут семейную жизнь без вечной кабалы аренды. Но после слов и поступков его жены даже мысль об этом вызывает у меня омерзение. Нет уж, пусть копят сами, а моя квартира останется при мне. Если вдруг они разведутся — я вздохну свободнее. Потому что выбор сына не просто огорчает — он пугает. Его жена Алина оказалась полнейшим разочарованием.
Родом она из обычной семьи, без особых “высот” или связей, но ведёт себя, будто выросла в барском доме с дворовыми. Родители у неё тихие, скромные люди, но дочь — будто с другой планеты: капризна, высокомерна. Образование у неё заурядное, работает менеджером в небольшой фирме, получает копейки, а тратит всё сразу — будто деньги жгут карман. Потом неделями ноет у Степана, выпрашивает на “самое необходимое”. И ведь не краснеет!
Когда после свадьбы их выгнали из съёмной квартиры, я, по доброте душевной, пустила их к себе, пока не освободится моя вторая квартира в Люберцах. Могла бы и отказать, но пожалела сына. И почти сразу пожалела об этом. Только Алина переступила порог, как её лицо скривилось от явного недовольства. Оглядывала мою квартиру так, будто попала в развалюху. Хотя у меня свежий ремонт, всегда чистота, всё на своих местах.
— Я что, на этом диване спать должна? Твоя мать даже кровать не предложила? — огрызнулась она Степану.
Вот тебе и благодарность! В съёмной квартире спала на матрасе — и ничего. А мой сын, всегда решительный, уверенный, рядом с ней превратился в тряпку. Готов на всё, лишь бы ей угодить. Не узнать его. Что она с ним сделала — загадка.
Месяцы совместной жизни стали пыткой. После работы я пряталась в своей комнате, лишь бы не сталкиваться с её вечно недовольным лицом. Молчание между нами было благом.
Когда они наконец переехали в ту квартиру — я выдохнула. И тогда Степан начал осторожно зондировать почву: “Мама, а какие планы на эту квартиру? Может, оформишь на меня?” Я сразу поняла — это не его слова. Это Алина ему нашептала. Ответила чётко:
— Квартира останется моей. Это моя подстраховка на старость, чтобы не быть обузой. А вы живите там и копите на своё. Да и планировка там стародавняя — вам не подходит.
Сын вроде отступил. Тему больше не поднимал, видимся редко. У каждого своя дорога.
Но недавно были у них на дне рождения. Зашла — и обомлела. Такого свинства не видела лет десять. Плита в застарелом жиру, полы липкие, пыль слоями. Даже коробки с переезда не распакованы! Гости перешёптывались.
Мать Алины, сватья, смущённо спросила:
— Алин, а почему у вас такой беспорядок?
Ответ добил:
— А с чего бы мне убираться? Это не моя квартира! В чужом доме я пыль вытирать не собираюсь.
Сватья онемела.
— Но в съёмной-то убиралась! — попыталась вразумить её мать.
Сын стоял бледный. По его глазам видно — ему стыдно. Он вырос в чистоте, а теперь живёт в хлеву. И молчит. Потому что когда-то “любил”. Теперь в его глазах — пустота. Остались лишь привычка да страх одиночества.
Я ничего не сказала. Просто смотрела. Знаю — долго он это не выдержит. И втайне надеюсь: пусть лучше развод. Да, жестоко, но честно. Мой сын заслуживает не вечное нытьё, а тепло, заботу и настоящую женщину. А не эту неряху с вечными претензиями…
