Помню я, как лет двадцать назад в маленьком доме на окраине Тулы, я, Надежда Ивановна, сидела за столом, а сестра моя Светлана, с покатой улыбкой, смеялась над моими желаниями.
Ну зачем тебе ребёнок? подзадорила она, тебе уже почти сорок! И вновь её голос, будто колокольчик, раздавался в кухне, где аромат заварного чая стал вдруг слишком сладким.
Света, начала я, ставя чашку на стол, я действительно хочу усыновить ребёнка из домадетей.
Светлана хлопнула ладонью, пока слёзы смеха стекали по её щекам.
Да брось! В твоём возрасте люди думают о внуках, а не о том, как подгузники менять!
Я сжала керамическую чашку, чувствуя, как её тепло ускользает от меня, а её глаза, полные смеха, не замечали, как ранят меня её слова.
Света, послушай, наклонилась я вперёд, я хочу ребёнка. Жизнь без него кажется пустой. Два брака у меня не сложились, а родить я уже не могу болезнь. Поэтому я хочу заполнить эту пустоту.
Стоп! воскликнула Светлана, ты что, играешь? Это не игрушка! Это ответственность на всю жизнь!
Я откинулась на спинку стула, улыбка сменилась на серьёзное лицо.
А если со мной чтото случится, Настя? Что будет с ребёнком? Ты одна! И деньги? Ты представляешь, сколько стоит растить ребёнка? Одежда, еда, кружки, школа, институт!
Я обдумала всё, спокойно ответила я. Лучше взять ребёнка четырёхпятилетнего, а не младенца. Я смогу работать из дома, всё свободное время посвящать ему. Справлюсь.
Светлана покачала головой, тёмные волосы её упали на плечи.
Ты не понимаешь! Воспитывать ребёнка это не просто сидеть за компьютером. Нужно вставать ночью, когда плачет, ходить в больницы, когда болеет, отказываться от личной жизни!
Справлюсь, твердо заявила я. Не ищу новых отношений. Зарплата у меня хорошая, есть сбережения, собственная квартира. Беспокоит лишь сердце, а не деньги.
Не в деньгах дело! воскликнула Светлана, ходя по кухне. Ты не справишься! Этот ребёнок разрушит твою жизнь! Ты не понимаешь, во что ввязываешься!
Я медленно поднялась, пальцы сжали край стола.
Твой ребёнок ведь не разрушил твою жизнь. У тебя сын, и ты справляешься, вроде счастлива.
Конечно! резко обернулась Светлана. У меня полноценная семья, муж, всё в порядке! А ты одна!
Воздух между нами сгущался. Я не могла поверить собственным ушам.
Полноценная семья? переспросила я. Значит, я неполноценна?
Не так я имела в виду, попыталась смягчить Светлана. С мужем проще, он помогает. А у тебя никого нет.
Понятно, холодно произнесла я. Спасибо за поддержку, сестрёнка.
Светлана схватила сумку с подоконника, её движения стали резкими и нервными.
Я переживаю за тебя! Не хочу, чтобы ты сделала глупость!
Уходи, тихо сказала я, не отводя взгляда.
Дверь хлопнула. Я осталась одна в кухне, где ещё пахнул недопитый чай и горечь сказанных слов. Села на стул, закрыла лицо руками.
Может, Света права? Может, я действительно не справлюсь? В голове роились сомнения, каждое её слово звучало как удар в грудь. Я представляла пустые вечера в своей квартире, тишину, давящую на плечи, отсутствие детского смеха.
Два дня я механически отвечала на звонки клиентов, но мысли всё время возвращались к разговору. Я открывала сайты детских домов, просматривала фотографии детей, а потом закрывала вкладки, будто отгоняя страх.
В четверг вечером позвонила подруга Марина.
Настя, что с тобой? Голос у тебя подавлен.
Я рассказала ей о разговоре со Светланой, о своих сомнениях и о том, как ранили её слова.
Твоя сестра не права, твёрдо сказала Марина. Ты не одна. У тебя есть я, мама, папа. Если чтото случится, найдётся кто позаботится о ребёнке.
Я прислонилась лбом к прохладному стеклу окна.
А если я не справлюсь? спросила я.
Справишься. Ты сильная, умная, доброе сердце у тебя. Этот ребёнок будет счастлив с тобой.
После разговора с Мариной во мне чуть успокоилось. Да, я хочу ребёнка. Да, я готова дать ему любовь, заботу, хорошую жизнь. И мнения сестры мне теперь безразличны.
В воскресенье я поехала к родителям, чтобы сообщить им о решении. Машина мягко подъехала к знакомому забору частного дома в Подмосковье. Я вышла, открыла калитку, пошла к крыльцу.
Но вдруг до меня донеслись громкие голоса из соседнего дома. Я замерла это были Светлана и родители, явно спорившие.
Вы должны отговорить её! кричала сестра. От этой затеи! Ей уже столько лет, зачем ей ребёнок? Он ей не нужен!
Настя же хочет, возразила мама. Как ты можешь так говорить?
Я тихо подкралась ближе, прячась за углом дома, сердце бешено билось.
Я говорю не только о Насте, но и о своём ребёнке! в голосе Светланы прозвучала злость. У Насти сердце больное, и эта квартира, в которой она живёт, должна достаться моему сыну, если с ней чтото случится! Это наследство моего ребёнка, можно сказать!
Я почувствовала, как земля уходит изпод ног.
А так эта квартира останется ребёнку, которого Настя усыновит! продолжала Светлана. Чужому человеку достанутся мои деньги, всё Настины сбережения!
Наступила тишина, затем папин голос:
Света, ты понимаешь, что говоришь?
Понимаю! Я просто защищаю интересы своей семьи и ребёнка!
Я больше не могла слушать. Вышла изпод угла.
Как ты могла так со мной поступить? закричала я.
Все трое обернулись. Лицо Светланы побледнело.
Настя начала она.
Ты отговаривала меня, говорила, что я не способна воспитать ребёнка! И всё изза квартиры, моих денег?!
Светлана попыталась чтото сказать, размахивая руками.
Ты всё поняла неправильно! Я просто
Я всё поняла правильно! подошла я ближе. И хорошо, что слышала своими ушами! Иначе я вину бы себе вечно возлагала!
Мама опустила голову, папа смотрел на Светлану с недоумением.
Настя, послушай, начала она.
Нет! Ты слушай! я развернулась к ней спиной. Больше не подходи ко мне! Никогда
Я пошла к машине, не оглядываясь. За спиной гудели приглушённые голоса родителей и Светланы, но меня уже не касалось. В груди пылал огонь решимости.
Последующие месяцы пролетели в бумагах, комиссиях, визитах к психологам, разговорах с социальными службами. Я упорно шла к своей цели, невзирая на бюрократию. Каждый подписанный документ приближал меня к мечте.
Наконец настал день. Маленькая Василиса робко взяла меня за руку в коридоре детского дома.
Мама? Ты теперь моя мама? тихо спросила девочка.
Я села рядом с ней.
Да, солнышко. Теперь я твоя мама.
Василиса улыбнулась, и в моём сердце засияла любовь, которой я никогда не испытывала. Все те годы одиночества, все невысказанные чувства, наконец, вышли наружу.
Дома девочка осторожно исследовала свою новую комнату, трогала игрушки, которые я заранее купила. Вечером мы читали сказку, и Василиса засыпала, прижимаясь к моему плечу.
Родители приняли внучку с радостью. Мама не могла налюбоваться дочкой, а папа уже через неделю построил ей качели в саду. Марина тоже была в восторге её сын Артём и Василиса быстро подружились, проводя время вместе, когда семьи собирались.
Единственным тёмным пятном оставались отношения со Светланой. На семейных праздниках она делала вид, будто я не существую, отворачивалась, когда я входила в комнату. Но меня это уже не ранило.
У меня была Василиса. Девочка, которая каждое утро бросалась в мою постель с вопросами, что будем делать сегодня. Которая рисовала карандашом и гордо показывала результат. Которая засыпала под мои колыбельные, шепча «люблю тебя» перед сном.
Жизнь наконец обрела смысл.
Вечерами, когда Василиса спала, я сидела у её кровати, смотрела на её спокойное лицо и чувствовала благодарность к судьбе, к себе за смелость, даже к Светлане, ведь её жадность открыла мне глаза.
Я поправила одеяло и шепнула:
Спи, моё солнышко. Мама рядом.
