Варя замерла, услышав слова свекрови. Ладонь разжалась сама собой, и поднос с оглушительным звоном шлёпнулся на пол веранды. Осколки фарфора рассыпались звёздным дожжём.
Михаил и Татьяна Петровна резко повернулись. На лице старухи испуг тут же сменился слащавой заботой.
— Доченька! — вскочила она, заламывая руки. — Божечки, ты не поранилась? Давай помогу!
— Не подходите, — Варя отстранилась, выставив ладонь. — Я всё слышала.
Её горящий взгляд упёрся в мужа. Михаил сидел, сгорбившись, глядя в пол и нервно мну уголок скатерти.
— Михаил, — голос Вари дрожал, как натянутая струна. — Тебе есть что сказать?
— Варенька, ты всё не так поняла! — защебетала Татьяна Петровна. — Мы просто обсуждали…
— Я не к вам обращаюсь, — отрезала Варя. — Миша?
Тишина повисла, густая, как смола.
— Сынок, — снова заверещала Татьяна Петровна, подбежав к Михаилу и вцепившись ему в плечо. — Ты же не бросишь родную мать?
Михаил медленно поднял голову. Его глаза встретились с Вариными — в них плавала вина и стыд.
— Мама, — он говорил тихо, но чётко. — Я люблю тебя. Ты моя мать, и я всегда буду о тебе заботиться.
Татьяна Петровна торжествующе усмехнулась, бросив Варе победный взгляд. Но Михаил встал и продолжил:
— Но Варю я люблю больше. И не позволю никому, даже тебе, причинять ей боль.
Ухмылка сползла с лица старухи, как смытая дождём краска.
— Что ты несешь, сынок? — прохрипела она.
— Я говорю, что тебе стоит собрать вещи и уехать, — твёрдо повторил Михаил. — И не возвращаться, пока не извинишься перед Варей и не поймёшь, что моя семья — это она.
— Семья?! — глаза Татьяны Петровны округлились. — А я кто?! Я, кровь от крови твоей?!
— Мама, — Михаил покачал головой. — Ты хотела, чтобы я обманул жену и отобрал у неё дачу. И это не первый раз, когда ты веревки вьёшь из меня.
— Это она тебя сглазила! — завопила Татьяна Петровна, тыча пальцем в Варю. — Отбила сына у матери! Чтоб тебе пусто было!
— Хватит, — голос Михаила дрогнул, и свекровь замолчала. — Либо извиняешься, либо уходишь.
Губы старухи задрожали.
— Её выбираешь? — прошептала она. — Мать на улицу выставляешь?
— У тебя есть своя квартира, мама, — устало сказал Михаил. — И я по-прежнему буду помогать. Но здесь тебе не место.
Сопя, Татьяна Петровна швырнулась в дом, и вскоре хлопнула дверь. Варя и Михаил остались среди осколков.
— Прости, — шёпотом сказал он, делая шаг к жене. — Мне не стоило молчать. Даже слушать её не стоило.
— Почему ты мне не сказал? — Варя смотрела в пол. — Ты же ходил, как пришибленный.
— Она уговаривала меня поговорить с тобой о продаже дачи, — признался Михаил. — Говорила, что ей одиноко, что нам такой дом не нужен. Я не знал, как начать… А потом она приехала и начала давить, что если ты не согласишься, то надо действовать… иначе.
— Ты правда выбрал меня? — Варя подняла на него глаза.
— Я люблю её, — просто ответил Михаил. — Но то, что она предлагала — не любовь, а жадность. Я в этом участвовать не буду.
Варя шагнула к мужу и уткнулась лицом в его плечо.
Наутро Татьяна Петровна уехала, не попрощавшись. Но покой не вернулся — телефон трезвонил без конца.
— Мама, я не передумаю, — каждый раз твёрдо говорил Михаил. — Я не брошу тебя. Но и Варю не предам.
Звонки постепенно сошли на нет. Михаил не сдавался. Однажды вечером, когда они пили чай на веранде, он вдруг улыбнулся — впервые за долгое время легко и свободно.
— Знаешь, — сказал он, глядя на жену, — кажется, мы справились.
Варя кивнула, сжимая его ладонь в своей. Дом снова стал их крепостью.
