Как я раз и навсегда отбила у назойливой родственницы охоту торчать у нас без спроса
Бывают люди, уверенные, что родственные узы — это повод забыть про личные границы. Будто если тётя с пирогом и отпрысками на пороге — тут же бросай всё, ставь самовар и изображай радушие, а иначе ты чёрствая эгоистка. Но почему-то никто не задумывается, что за всей этой показушной семейственностью прячется обыкновенное халявничество и наглость.
Эту историю я расскажу от своего имени. Со мной, Ларисой, это случилось, когда мы с супругом только перебрались в Новосибирск и обживались.
Сняли трёшку в спальнике, погрузились в работу, в быт, старались лишний раз не впутываться в посиделки. Я терпеть не могла шумных сборищ, а уж домашних застолий с оливье и орущими племянниками — тем более. Но всегда найдётся тот, кто считает твою квартиру филиалом своего дома, а тебя — бесплатной кухаркой.
Такой оказалась Ирина — родная сестра моего мужа. Сначала всё было мило: забегала с мужем и отпрысками «на пять минут», приносила магазинные вафли и вроде как вела себя прилично. Но вскоре стало ясно — это начало большого беспредела. Ира начала наведываться всё чаще, и всегда — без предупреждения.
«Ой, приветики! Ты же не против, если мы сегодня заскочим? Ладно, накрывай, мы через полчаса!» — такие звонки стали нормой. Вроде спрашивала, но ответа не ждала. Отговорки не прокатывали. Даже если я говорила, что с температурой, на дедлайне или просто мечтаю выспаться — она делала вид, что не слышит.
И ладно бы одна. Но нет — муж, двое раздолбаев-детей, а то и их моська Тузик. И ни грамма колбасы, ни пачки печенья — ничего. Сидели до полуночи, опустошали холодильник, оставляя после себя гору грязной посуды и моё измотанное терпение.
Я возненавидела любые праздники. Дни рождения, 8 марта, любые выходные превращались в ад. Я стряпала, улыбалась сквозь зубы, потом мыла полы до трёх ночи, а утром — на работу. Муж отмалчивался. Он терпеть не мог скандалов и твердил: «Ну это же родня, потерпи».
Но однажды я лопнула. Поняла — если не остановлю этот цирк сейчас, дальше будет только хуже. Набрала Иру и заявила:
«Ира, мы с Серёжей сегодня к вам заглянем. Накрывай стол, да побольше — я, кстати, ещё и с собой пару контейнеров возьму. И чтобы детям было чем заняться — у нас с подругой ребятня голодная».
«Э-э… ну… может, в следующий раз?» — заёрзала она.
«Мы уже выехали. Будем через пятнадцать», — отрезала я и бросила трубку.
Муж, узнав про мой план, устроил истерику и отказался участвовать в «этом фарсе». Я не стала упрашивать. Позвала подругу Ленку — она сразу поняла суть дела, да ещё и прихватила свою ораву. Бодро зашагали к Ире.
Я заметила, как за тюлем мелькнула тень. Она стояла у окна. Но дверь нам так и не открыли. Ни после стука, ни после звонка. Штора дёрнулась и замерла. Я усмехнулась.
Мы с Ленкой отправились в кафе. Заказали пасту, торт и по бокалу шампанского. Смеялись. Дети орали, но на душе было тихо. Я наконец почувствовала, что вернула себе квартиру, границы и право решать, кто достоин переступать её порог.
С тех пор Ира перестала звонить. Перестала приходить. Ни в праздники, ни просто так. Муж сначала дулся, но потом смирился. А я — вздохнула свободно.
Знаете, иногда быть доброй — значит быть глупой. Порой, чтобы сохранить себя, нужно не просто сказать «нет», а хлопнуть дверью перед носом тех, кто привык вваливаться без стука.
Я ни капли не жалею. А вы?
