Мне удалось разорвать путы, которыми родня опутывала моего мужа, таща его на дно.
Я, Арина, добилась того, чтобы мой супруг, Геннадий, перестал быть частью их токсичного круга. Нет, они не спивались и не валялись без дела — просто их мышление было отравлено. Они свято верили, что всё должно свалиться с неба само, без единого усилия. Но в этом мире так не бывает, и я не позволила бы им утянуть за собой моего мужа, в котором столько сил и возможностей.
Геннадий — настоящий работяга, но ему не хватало толчка. А его семья из глухого села под Воронежем никогда не искала этого толчка. Они лишь ныли: о власти, о соседях, о злой судьбе — виноваты были все, кроме них самих. Его родители, Вячеслав и Раиса, всю жизнь перебивались с копейки на копейку, но даже не пытались что-то изменить. Их философия? «Такова жизнь, терпи». Младший брат Геннадия, Евгений, тоже не вырвался — жена сбежала от него к другому, и он теперь уверен, что все бабы ищут лишь кошелёк. Эта семья была как бездонная воронка, высасывающая все мечты.
Я любила Геннадия и верила в него. Но после двух лет жизни в их селе стало ясно: если ничего не сделать, мы до старости будем донашивать старые вещи и считать деньги на хлеб. Конечно, работу можно было найти, но его родня твердила обратное. «Зачем горбатиться на дядю? Выкинут, как ненужный хлам, и никто не поможет», — бубнил свёкор. Они с Геннадием трудились на местной фабрике, где зарплату задерживали по полгода. «Везде блат, куда не сунься», — вторил мой муж, как попугай. А свекровь даже картошку не сажала: «Всё равно своруют, зачем париться?» Их апатия сводила меня с ума.
Я видела, как Геннадий, человек с золотыми руками, медленно угасал под их влиянием. Они не просто бедствовали — они сжились с бедностью, словно с неизлечимой болезнью. Я не хотела такой доли ни для него, ни для себя. Однажды я не выдержала. Сели с ним лицом к лицу, и я сказала: «Либо мы едем в город и начинаем с нуля, либо я уезжаю одна». Он сопротивлялся, повторял заученные фразы своих родителей: «Всё равно не выгорит». Свекор с свекровью давили на него, кричали, что я рушу семью. Но я не отступила. Это был наш единственный шанс. В конце концов Геннадий сдался, и мы перебрались в Воронеж.
Переезд перевернул всё. Работу искали с нуля, жили в съёмной каморке, считали каждую копейку. Было трудно, но я видела, как в глазах мужа загорается огонь. Он устроился в строительную фирму, я — администратором в салон красоты. Мы вкалывали, учились, не спали ночами, но шли вперёд. Прошло пятнадцать лет. Теперь у нас своя квартира, машина, и мы каждый год выбираемся на море. Двое детей — старший Кирилл и младшая Софья. Всё, что у нас есть, — плод наших трудов, а не слепой удачи. Геннадий теперь начальник отдела, а я открыла небольшое ателье.
К его родителям мы иногда наведываемся, помогаем деньгами. Но они не изменились. Брат Евгений так и ютится с ними, работает на той же фабрике с вечными задержками зарплаты. Они называют нас везунчиками, будто мы не пахали ради этой жизни. «Вам просто фортануло», — бурчат они, не замечая наших бессонных ночей, наших потерь, нашей борьбы. Их слова — как плевок в душу. Они не видят, сколько крови мы вложили, чтобы выбраться из той же ямы, в которой они сидят по собственному выбору.
Геннадий только недавно признался: переезд был лучшим решением в его жизни. Он осознал, как родня душила в нём любую попытку вырваться, как их нытьё и безволие тянули его назад. Я горжусь, что смогла выдернуть его из этой трясины. Но чтобы сберечь нашу семью, мне пришлось возвести стену между ним и его роднёй. Я не запрещала общаться, но сделала так, чтобы их яд не отравлял нас. Каждый их звонок, каждая жалоба напоминали: ещё чуть-чуть — и мы бы увязли в их безнадёжности.
Иногда сердце сжимается от мысли: а вдруг бы Геннадий остался там, в этой серой, беспросветной жизни? Но когда я вижу, как он смотрит на наших детей, на наш дом, я понимаю — всё было не зря. Его родня по-прежнему живёт в своём мире, где правит рок, а не старания. А мы выбрали другой путь. И я не позволю их ядовитым речам или старым привычкам вернуться к нам. Мы с Геннадием построили своё счастье, и никто не отнимет его.
