Я добилась того, чтобы мой муж, Сергей, порвал с роднёй, которая тянула его на дно.
Я, Марина, не жалею ни о чём — они губили его, а вместе с ним и нашу семью. Родные Сергея — не бездельники, не опустившиеся люди. Но их взгляды на жизнь были отравой. Они свято верили, что всё должно свалиться с неба, без единого усилия. В этом мире так не бывает, и я не собиралась позволять, чтобы мой муж, умный и работоспособный, погряз в их трясине безнадёжности.
Сергей — настоящий трудяга, но ему не хватало толчка. Его семья из маленького городка под Екатеринбургом никогда не пыталась что-то изменить. Всё сводилось к жалобам: на власть, на соседей, на судьбу — только не на себя. Родители Сергея, Владимир и Галина, всю жизнь считали гроши, но даже не пытались вырваться из нищеты. Их девиз был прост: «Жизнь такая, терпи». У Сергея есть младший брат, Денис. У него тоже ничего не сложилось: жена ушла к богатому, оставив его с убеждением, что всем бабам лишь бы деньги содрать. Эта семья была как дыра, высасывающая из человека всё светлое.
Я любила Сергея и верила в него. Но через два года жизни в их городке я поняла: если ничего не сделать, мы до старости будем считать каждую копейку и носить вещи до дыр. Даже в таком месте можно найти нормальную работу, но семейка мужа твердила обратное. «Зачем пахать на чужого дядю? Кинут — и судись потом», — бубнил свёкор. Он и Сергей работали на местном комбинате, где зарплату задерживали месяцами. «Менять работу бесполезно, везде свои», — вторил Сергей, как попугай. Свекровь даже огород не сажала, мотивируя: «Всраворуют, зачем стараться?» Их апатия сводила меня с ума.
Я видела, как Сергей, способный и сильный, тухнет под их влиянием. Они не просто жили в нищете — они сжились с ней, будто это норма. Я не хотела такой доли ни для него, ни для себя. Однажды мне это надоело. Посадила мужа и сказала: «Или едем в город и начинаем всё с нуля, или я уезжаю одна». Он упирался, повторял родительские мантры про то, что ничего не получится. Свёкор со свекровью давили, кричали, что я семью ломаю. Но я не отступила. Это был наш единственный шанс. В итоге Сергей согласился, и мы перебрались в Екатеринбург.
Переезд всё изменил. Мы снимали угол, искали работу, экономили на всём. Было тяжело, но я видела, как в Сергее просыпается боец. Он устроился в строительную фирму, я — в салон красоты администратором. Мы работали без выходных, учились, недосыпали, но шли вперёд. Прошло пятнадцать лет. Теперь у нас своя квартира, машина, каждый год отдыхаем. Двое детей — старший Михаил и младшая Светлана. Всё, что у нас есть, — результат наших трудов, а не везения. Сергей теперь начальник отдела, а я развиваю свой небольшой бизнес.
К родителям Сергея мы иногда наведываемся, помогаем деньгами. Но они не изменились. Брат Денис так и живёт с ними, работает на том же комбинате, где зарплату задерживают. Они называют нас везунчиками, будто мы не пахали ради этой жизни. «Вам просто повезло», — говорят, будто забыли, сколько мы всего пережили. Их слова — как пощёчина. Они не понимают, через что нам пришлось пройти, чтобы выбраться из той ямы, где они сидят добровольно.
Сергей недавно признался, что переезд был лучшим решением в его жизни. Он понял, как родные душили в нём стремление к лучшему, как их жалобы и пассивность тащили его назад. Я горжусь, что смогла выдернуть его из этого болота. Но чтобы сохранить семью, мне пришлось отгородить Сергея от их влияния. Я не запрещала общаться, но следила, чтобы их яд не отравлял нас. Каждый их звонок, каждая жалоба напоминали, как близко мы были к тому, чтобы сгнить заживо в этой безнадёжности.
Иногда мне становится жутко от мысли, что Сергей мог остаться там, в том сером мирке, где нет мечтаний. Но когда я вижу, как он смотрит на наших детей, на наш дом, я знаю — всё было не зря. Его родные продолжают жить в мире, где всё решает судьба, а не действия. Мы выбрали другой путь. И я не позволю их ядовитым словам или старым привычкам вернуться в нашу жизнь. Мы с Сергеем построили своё счастье — и никто не отнимет его у нас.
