Моя свекровь, Нина Сергеевна, убеждена, что я разрушила её семью, украв у неё сына.
Три года назад я познакомилась с семьёй мужа, и с первого же взгляда стало ясно: моему Дмитрию в этом доме никогда не хватало любви. Вся материнская нежность доставалась младшему, Артему, а Дима был для них лишь тенью — мальчиком на побегушках, готовым выполнить любой каприз. Нина Сергеевна лелеяла младшего, оберегая его от малейших трудностей, словно редкую орхидею, а старший сын всегда оставался для неё рабочей лошадкой.
Они жили в старом доме в деревне у реки, в трёх часах езды от нашего города. Дела там всегда невпроворот: то крышу чинить, то дрова рубить, то картошку копать. А ещё корова, гуси, бесконечные грядки — хлопот на всех хватило бы. Я радовалась, что мы с Димой жили отдельно, в своей квартире, вдали от этой суеты. И он, признаться, был счастлив держаться подальше. Но стоило ему приехать в родительский дом, как на него тут же обрушивался вал поручений, будто он не сын, а батрак.
Когда мы поженились, свекровь уговаривала нас приехать в гости, расписывая деревенские радости: шашлыки у реки, походы за грибами, парное молоко. Мы поддались на уговоры и решили провести там первый отпуск. Мечтали о тишине, о долгих вечерах на крыльце, о запахе скошенной травы. Но реальность оказалась иной.
Едва мы вышли из автобуса, запылённые и уставшие, как наш отдых испарился. Диму тут же снарядили в старые сапоги и отправили чинить забор. Меня затащили на кухню, где громоздилась гора грязной посуды после праздничного застолья. А потом началась готовка на всю толпу: свекор, свекровь, соседи, тётки. Каникулы? Скорее, исправительные работы! За две недели мы и вздохнуть не успели. Шашлык ели один раз — да и то на бегу. А младший брат Дмитрия, Артём, всё это время валялся на диване, листая телефон или переключая каналы. Его распорядок был прост: кровать — холодильник — диван. И свекровь смотрела на него с обожанием, будто он — чудо природы.
На пятый день я не выдержала. Вечером, когда мы остались одни, спросила Дмитрия: «Чем вообще занимается твой брат? Почему он ничего не делает?» Муж вздохнул: мол, Артём — «интеллектуал». Руками работать не его удел, мать бережёт его для великих свершений. Учится, видите ли, тратит силы на науки. Хотя учится уже восьмой год, то отчисляют, то восстанавливают. А Дима? Дима всегда был тем, кто приезжал спасать родителей: то печь чинить, то баню строить. И так было ещё до нашей встречи.
Этот «отпуск» стал последней каплей. Я начала говорить мужу, что нельзя жить по таким правилам. Почему он должен тянуть всё на себе, пока брат живёт как барин? Разве не мог младший помочь хоть немного? Родители месяцами ждали нас, чтобы решить пустяковые проблемы, которые и свекор мог бы осилить. Но Нина Сергеевна оберегала своего «гения» — он же «будущий учёный», ему нельзя отвлекаться!
К счастью, Дима задумался. Впервые он увидел, как его используют. Он согласился: хватит быть бесплатным работником. Мы решили больше не вестись на уговоры. На праздники, несмотря на звонки и мольбы свекрови, мы не поехали. А когда выдалась возможность съездить в настоящий отпуск — на море, под солнцем, без обязательств, — мы сообщили об этом. Нина Сергеевна взорвалась. Она орала в трубку, что мы обязаны приехать, что им срочно нужна помощь. Дима спокойно спросил, какая именно. Оказалось, они затеяли ремонт — и, конечно, рассчитывали на нас.
Тут муж не сдержался. Он сказал матери прямо: «У тебя есть ещё один сын. Может, пусть он поработает?» Свекровь завелась: мол, Артём занят учёбой, ему некогда. Но Дима напомнил, как сам, будучи студентом, пахал на семью, потому что «брат был маленький». А теперь? Теперь он взрослый, но всё равно неприкасаемый. «Мам, у тебя два сына, — сказал он в конце. — Но живёшь так, будто один родной, а второй — чужой». И бросил трубку.
Не прошло и минуты, как мне позвонила Нина Сергеевна. Она дрожала от злости, обвиняя меня в том, что я настроила Дмитрия против семьи, что я разлучила его с родными. Я молча слушала этот поток гнева, а потом просто заблокировала её номер. И нисколько не жалею.
Если бы Дима был единственным ребёнком, я бы сама настаивала на помощи родителям. Но когда один сын живёт как царь, а другой — как слуга, это несправедливо. Я не хочу, чтобы мой муж чувствовал себя чужим в собственной семье. И если ради этого нужно оборвать связи со свекровью — так тому и быть. Наша жизнь принадлежит только нам. И мы наконец выбрали себя.
