Давным-давно, когда я впервые позволила себе подумать о личном счастье, моя дочь назвала меня безумной и запретила видеться с внучкой.
Всё отдала я дочери, а затем — внучке. Но, видно, забыли они, что и у меня есть право на радость, не связанную исключительно с их судьбами. Замуж я вышла рано — в двадцать один. Муж мой, Игорь, был человеком тихим, работящим, руки золотые. Как-то предложили ему подработать — перевозить грузы в соседнюю область.
Он уехал и не вернулся. До сих пор неведомо, что случилось тогда. Просто позвонили мне однажды и сказали, что Игоря больше нет. Осталась я одна с двухлетней Ларисой на руках, в полной тоске. Родители мужа давно в могиле, мои же жили за тридевять земель. Не знала я, как выжить, как ребёнка поднять.
Хорошо хоть, осталась после Игоря однокомнатная квартирка. Не будь её — не знаю, как бы справились. По образованию я учительница, сначала пыталась заниматься с учениками дома, да только как учить, когда рядом дитя кричит да бегает?
На работу устроиться не могла — кому оставишь малышку одну? Приехала как-то мать, увидела моё горе — и забрала Ларису к себе. Два года жила дочка у бабушки с дедом, а я вкалывала без передыха. Работала в школе, подрабатывала, уроки частные вела.
По выходным ездила к дочери. Каждый раз сердце разрывалось при расставании. Потом очередь в садик подошла — боялась, что снова придётся больничные брать, но, слава Богу, Лариса росла крепкой, не болела. Время шло, остались мы вдвоём. Школа, потом институт.
Я надрывалась, чтобы у неё было всё лучшее: и туфельки модные, и платьице новое. Работала всегда на двух-трёх работах сразу. А когда Лариса диплом получила и сама на ноги встала, я впервые перевела дух. И тут же осознала — я теперь никому не нужна.
Тело уже сдавало, из друзей лишь кот Васька остался. Дочь иногда наведывалась, но развлекать старую мать весь день ей было не по нраву. Чувствовала я себя брошенной. Всё изменилось, когда родилась внучка Дашенька.
Перед её появлением я перебралась к дочери и зятю — Солнышку. Покупки, уборка, сборы в роддом — всё на мне. А когда Лариса вышла на работу, я полностью взяла заботу о малышке. Не роптала — наоборот, снова почувствовала себя нужной.
В этом году Дашенька в школу пошла. После уроков я забирала её, кормила, с уроками помогала, гуляли мы в сквере да на кружки ходили. Там-то мы с Николаем и познакомились. Он тоже внучку выгуливал. Разговорились. Николай рано овдовел, как и я, и теперь дочери помогал.
Когда Николай появился, я и не мечтала ни о чём. Ни разу за всю жизнь после смерти мужа не ходила ни на свидания, ни в гости. Сначала — ребёнок маленький, потом — работа. А когда внучка родилась, и вовсе забыла, что я ещё и женщина. Николай напомнил.
Первое его сообщение с предложением встретиться наедине стало для меня громом среди ясного неба. С ним началась новая жизнь. Ходили мы и в кино, и в театр, ездили на ярмарки да выставки. Я снова ощутила вкус жизни.
Но, увы, дочь моя отнеслась к этому со злостью. Началось с простого звонка в субботу:
— Мам, мы с Дашенькой сейчас приедем, посидишь с ней?
— Прости, родная, но у меня дела. Нас нет в городе. В другой раз предупреди — обязательно останусь.
Лариса фыркнула и бросила трубку. В понедельник мы с Николаем вернулись. Я была счастлива, даже Дашенька заметила блеск в моих глазах. Спокойствие идиллии рухнуло в пятницу, когда раздался новый звонок:
— Нас друзья позвали, оставлю Дашеньку?
— Договаривались же — предупреждать заранее. У меня всё расписано.
— Опять со своим Николаем шатаешься?! Совсем он тебя одурманил! — закричала дочь.
— Ларка, о чём ты?! — пыталась я успокоить её.
— Дашеньку совсем забыла! Раньше твердила, что тебе ничего не надо. А теперь что? Всё изменилось?
— Да, изменилось! Я наконец живу. Хоть бы ты меня как женщина поняла.
— А Дашенька как должна понять? Променяла её на какого-то деда?!
— Да что ты мелешь?! Я с ней почти всё время. Прости меня и забудем.
— Мне извиняться?! Да ты рехнулась. Больше не оставлю с тобой Дашеньку. Придёшь в себя — поговорим, — бросила Лариса и отключилась.
После этих слов я разрыдалась. До боли, до дрожи. Всю жизнь ради них жила. А когда моя очередь пришла — вычеркнули меня. Так просто. За то, что осмелилась быть счастливой.
Верю, Лариса одумается. Позвонит. Поймёт. Потому что жизни без неё и без Дашеньки я не мыслю.
