«Как стремительно мчится время… И как незаметно мы превращаемся в лишних для собственных детей»
Анна Семёновна всегда была женщиной крепкой, сдержанной, с тихим голосом и ласковым взглядом. Вырастила троих, поставила на ноги, выдала замуж, проводила во взрослую жизнь. Теперь же сидела у окна старой избы, вглядываясь в хмурое небо, и перебирала потрёпанные фотографии, пожелтевшие письма. На коленях — старая шкатулка с самым дорогим: снимками детей, открытками от внуков, газетными вырезками, где хоть строчкой упоминалась семья.
Старший, Дмитрий, уехал за границу ещё после института. Годы пролетели — ни разу не навестил. Лишь редкие звонки, сухие сообщения с праздниками. Анна Семёновна не ропщет. Понимает: дела, своя семья, заботы. Но сердце болит. Очень болит.
Средняя, Татьяна, вышла за военного. Вечные гарнизоны, редкие визиты. Когда приезжают — в глазах дочери сияет радость. Муж Анны Семёновны, Иван, всегда уважал зятя, гордился, что Татьяна счастлива. Это главное.
Но больше всего тревожила младшая — Надя. После развода оставила сына бабушке и уехала в Москву. Сама Анна Семёновна уговаривала: «Устрой жизнь, а внука я выращу». Дочка выучилась, работу нашла. Через два года забрала мальчика.
Когда Надя приехала, внук цеплялся за подол, плакал беззвучно — только слёзы по щекам. Анна Семёновна стиснула зубы. Не посмела возразить.
Прошло три года. Тоска грызла сердце. Однажды не выдержала:
— Ваня, съезжу к Наде. Хоть на денёк.
Муж кивнул. Сам хворал — осень даватала. Проводил её на вокзал, сунул узелок с пирогами, поцеловал в макушку:
— Дозвонись, как доедешь.
Дорога казалась бесконечной. Две сумки с гостинцами, банки солений, вязаные варежки. Позвонила Наде перед самым приездом. Та ответила резко:
— Мам, ну зачем без предупреждения?! У меня совещание, потом за сыном в школу, ужин готовить! Здесь не деревня!
— Прости, родная, — прошептала Анна Семёновна. — Хотела сюрприз…
Встретил внук. Высокий, чужие глаза.
— Здравствуй, бабуля, — равнодушно обнял.
В квартире — стерильный порядок. Надя сварила щи, поставила три котлеты. Анна Семёновна съела половину — и застыдилась. Вспомнила, как сама старалась, чтобы дети ели досыта.
Вечером смотрели старые фото. Внук вежливо кивал. Надя исчезала — то «деловая встреча», то «подруга».
На третий день услышала, как внук спрашивает:
— Мам, а дядя Серёжа скоро? Обещал в кино сводить.
— После отъезда бабушки, — буркнула Надя.
Анна Семёновна собралась молча. На пороге дочь удивилась:
— Ты куда? Поезд завтра!
— Уеду раньше. Передай внуку: дед кланяется.
В поезде плакала, глядя в тёмное окно. Как же легко они перешагнули через её любовь… Взрослые. Свои жизни. А родители — как старая мебель, которую терпят по привычке.
На перроне Иван обнял её крепко:
— Ну где ты пропадала, Анька? Чуть с ума не сошёл!
Она рассмеялась сквозь слёзы.
— Домой, Ваня. Там нас ещё ждут…
**Мудрость в том, что дети — это стрелы, выпущенные в будущее. Но иногда стоит напомнить им, откуда они взлетели.**
