Я решила не говорить мужу, что стала получать больше. Он обиделся, собрал вещи и укатил к мамаше.
Когда я скрывала от мужа, что теперь в моем кошельке прибавилось, мне было не по себе. Но я сделала это не из вредности, а от безысходности. Надоели эти качели — неделю гуляем, три месяца на дошираке. Надоела его безбашенность. Легкомыслие, которое мой муж, Артём, перенял у своей мамаши.
Мы познакомились с Артёмом на дне рождения друга. Меня тогда подкупила его беззаботность, обаяние, умение не заморачиваться по пустякам. Я — полная противоположность: всё контролирую, за всё отвечаю, копейку к копейке кладу. Думала: «Может, такой лёгкий человек мне и нужен».
Но после свадьбы всё встало на свои места. Его «лёгкость» оказалась инфантильностью. Зарплата только упала на карту — тут же рестораны, подарки маме, друзьям, кому угодно. А на следующий день — «денег нет». Месяц — лапша и обещания: «Ну вот, скоро всё наладится».
Артём получает нормально, но деньги улетают, как сквозь пальцы. Особенно когда включается его мать — дама с претензиями, капризная и такая же безголовая. Как только спускала пенсию, сразу звонила сыну: «Мне скучно, мне грустно, я не могу позволить себе ничего!» Артём, конечно, мчался её спасать.
— Она же мать. Я не могу её бросить, — оправдывался он.
— А мы? — спрашивала я.
— Как-нибудь выкрутимся, — отмахивался он.
А тем временем наша квартира разваливалась. Буквально. Обои отклеивались, кран подтекал, холодильник гремел, как трактор на разгоне. Я подклеивала, закручивала, молча злилась. Пыталась поговорить — он кивал, но жил так, будто один.
И вот мне прибавили зарплату. Серьёзно. Это была победа: месяцы переработок, стрессов, доказательств начальству, что я справляюсь. Пришла домой с горящими глазами — и… промолчала. Не смогла сказать.
Представила, как он с мамашей опять начнут «жить на полную»: купят кучу ненужного, рванут в отпуск, а потом мы снова будем считать копейки. Нет, я решила хранить тайну. Эти деньги — на ремонт, на машину, на нормальный отдых. На что-то настоящее.
Купила новый ноутбук — старый уже еле дышал. Сказала Артёму, что выдали на работе. Оплатила его лечение у зубного — соврала, что по страховке. Всё ради мира. Ради будущего.
И всё бы ничего, пока на корпоративе мой подвыпивший директор не ляпнул при Артёме:
— Да с такими темпами тебя и повысят! Ты ведь уже полгода в управлении…
Артём замер.
— В каком управлении? Какое повышение? — спросил он, когда мы вышли.
Поняла: приплыли. Призналась, что да, меня повысили.
— А зарплата? — взгляд ледяной.
— Пока без изменений, — опять соврала.
Но дома он не отстал. Спросил прямо:
— Почему скрывала? Может, стыдно, КАК получила должность?
Меня будто ножом по сердцу. Горько, обидно, мерзко. Не сдержалась. Выложила всё. Про деньги. Про усталость. Про его мать. Про то, как он транжирит всё, что есть. Про страх за завтрашний день. Про то, что просто хотела стабильности.
Он молчал. Потом ушёл в спальню. Через час вышел с сумкой.
— Поеду к маме. Надо подумать.
Третий день — тишина. Ни звонка, ни смс. Зато его мамаша названивает — орет, обвиняет, требует. Я положила трубку. Больше не слушаю. Её голос — корень всех бед.
Я не пишу Артёму. Не звоню. Да, мне тяжело. Но ещё тяжелее — наступить на те же грабли. Если хочет вернуться — пусть сначала извинится. За ложь, за унижения, за предательство, когда я просто пыталась спасти нас.
Пусть ждёт. Мне не за что извиняться.
