Вот как звучит эта история, пересказанная по-нашему, с душой и русскими красками:
Наш сын сдал нашу квартиру и даже не удосужился нам сказать. Мы отдали ему всё, а сами остались у разбитого корыта.
Мы с мужем Славой поженились, когда нам было по двадцать три. Я уже носила под сердцем ребёнка, но, слава богу, оба успели закончить педвуз. Жили мы бедно — ни родового гнезда, ни мешков с деньгами не было. С первого дня пришлось вертеться, как белка в колесе, чтобы сводить концы с концами.
Декрета у меня почти не было. Молоко пропало — то ли от нервов, то ли от вечной экономии — и малыша рано перевели на смесь. В год уже отдали в ясли. Там его научили самостоятельности, а мы с мужем вкалывали сутками. Сначала снимали угол, потом переехали в общагу, потом скопили на однокомнатную, а там и двушку в приличном районе купили.
Недавно взяли участок под Москвой. Слава построил там уютный домик: две комнатки, банька, печка. Развели грядки, обставили всё по-домашнему. Казалось, вот оно, счастье — нам всего по сорок шесть, жизнь ещё впереди.
Но тут наш сын Стёпа в двадцать три задумал жениться. Его избранница, Алиса, была из богатой семьи — оба юриста. Родители её — люди с деньгами: трёхэтажный особняк, иномарки, своё дело. Их дочке, конечно, подавай шикарную свадьбу, лимузин, свадебное путешествие и… отдельное жильё.
Мы с мужем вечно чувствовали перед сыном вину. Всё детство он провёл среди чужих людей — мы пропадали на работе. Откупались, как могли: игрушки, одежда, поездки, репетиторы. На восемнадцатилетие подарили подержанную, но крепкую машину. Когда поступил — оплачивали учёбу. И тут не смогли отказать. Отдали все накопления на свадьбу и… уступили ему квартиру, перебравшись на дачу.
Родители Алисы поступили иначе — осыпали дочь подарками: норковую шубу, золото, мебель под завязку. Сын сначала был благодарен, но потом стал меняться. Звонил всё реже. Сначала приезжал раз в две недели, потом — раз в месяц. Потом и вовсе пропал.
Как-то встретили на рынке старую соседку, и она вдруг бросает:
— Вы что, не в курсе, что вашу квартиру сдают? Стёпа с Алисой у её родителей живут, говорят, там комфортнее.
У Славы аж лицо побелело. Еле на ногах удержался. Тут же позвонили сыну. В ответ — ледяное:
— Вы сами мне квартиру отдали. Моя жена не хочет жить в вашей «рашенской рухляди», а снимать самим — дорого. Пусть аренда платят.
Когда заговорили о честности и уважении, он взорвался:
— Я всю жизнь был нищебродом! У других родители как люди, а у меня — училки, которые только и знают, что нравоучать! Надоело краснеть перед тестем за то, что мои — обычные работяги!
После этого мы решили не ждать милости. В суд не пошли — просто приехали в квартиру, поговорили с жильцами. Они оказались адекватными, через месяц съехали.
Мы вернулись домой. С сыном не общаемся. Муж до сих пор ходит, как в воду опущенный, я тоже. Да, мы отдали ему всё — просто так, от души. А в итоге остались с пустыми карманами и сожжёнными мостами.
Может, со временем он одумается. А может, и нет. Но теперь я знаю точно: не стоит отдавать последнее тем, кто этого не стоит.
