Он стал мне отцом… История о том, как свёкор обрёл во мне сына
Судьба порой дарит то, о чём давно молчит душа. Мне не хватало отца — я потерял его в шестнадцать. Его смерть перечеркнула беззаботность: вместо уроков — поиск работы, вместо игр — забота о матери. Взрослеть пришлось мгновенно. Но я и представить не мог, что годы спустя встречу человека, который вернёт мне утраченное чувство защищённости.
Со Светланой — моей будущей женой — мы познакомились в автошколе. Скромная, с лукавыми глазами, упорная как сибирячка. Через полгода я уже нервно теребил галстук у дверей её дома, готовясь к встрече с родителями. Сердце выскакивало из груди, когда на пороге возник он — Игорь Семёнович.
Взгляд — острый, пронизывающий, будто рентгеном просвечивал. Вечер напоминал допрос: кем работаю, сколько получаю, какие цели. Отвечал честно, хоть язык заплетался. Вдруг он хмыкнул, откинувшись на спинку дивана:
— Расслабился, парень? Пошутил я. Вижу — не пустозвон.
Помолчав, добавил серьёзно:
— Отец мой погиб под Сталинградом. Мне — четыре. Потому тебя понимаю. Не подведи Светку — стану тебе родней крови. Но запомни: она у меня — как берёза под окном. Святое.
С тех пор он действительно стал мне ближе родни. Учил чинить проводку, ловить щуку на Оке, выбирать дрова для бани. Когда мы сыграли свадьбу, Игорь Семёнович вложил в обустройство квартиры всю пенсию. По субботам мы с ним пропадали в гараже, чиня его старенькую «Волгу», а по воскресеньям гоняли мяч с соседскими пацанами. За рюмкой чая он рассказывал, как после смерти жены растил Свету один: ночами грузил вагоны, днём сторожил склад, лишь бы дочь в институт поступила. Словно мою жизнь повторял, только на двадцать лет раньше.
Прошли годы. Я стал замом директора на заводе, Света открыла цветочный павильон. К шестидесятилетию Игоря Семёновича мы с женой задумали подарок — его «Волга» еле дышала, но он упрямо отказывался менять «боевую подругу».
Год экономили: я брал сверхурочные, Светлана шила платья на заказ вместо покупки новых. Накопили на «Ладу Весту» — не роскошь, но с подогревом сидений и гарантией. В день рождения выкатили машину во двор, украшенную георгиевской лентой вместо банта.
Увидев её, Игорь Семёнович схватился за сердце. Потом медленно подошёл, погладил капот и вытер ладонью глаза:
— Ребята… Да я не сто́ю…
— Сто́ите, — перебил я. — Вы дали мне больше, чем отец — научили чести, упорству, верности.
Он обнял меня, прижав к груди, как когда-то в детстве — мой папа. В тот миг я понял: у меня два отца. Один — в старом альбоме. Другой — здесь, пахнущий махоркой и бензином.
Теперь, когда мы едем на рыбалку, я слышу его смех и думаю: если бы мой родной отец видел это — он бы кивнул Игорю Семёновичу, как брату. Потому что сын может быть рождён не только кровью, но и душевным теплом.
