Когда-то давно, в одном из тихих уголков России, со мной случилась история, о которой я до сих пор не могу говорить без дрожи в голосе. Меня зовут Татьяна Ивановна, и мне уже за шестьдесят. А рассказать я хочу о том, чего, казалось бы, не может быть — о холодности, которую я ощущаю к собственному внуку.
Моя единственная дочь, Наденька, уехала учиться во Францию много лет назад. Там она встретила своего будущего мужа-француза, и вскоре сыграли свадьбу. Увы, я не смогла присутствовать — то здоровье подвело, то с визой проблемы, да и копейка к копейке не липла. Мы мечтали о встрече, но даже когда на свет появился мой внук, Николя (дома его зовут Коля), я не смогла сразу приехать — то бумаги, то карантины, то тысячи вёрст между нами…
Впервые я увидела его только через два года после рождения. Представляете? Первый внук, кровинка родная! Я столько раз рисовала в голове эту встречу — как обниму его, как слезы счастья побегут по щекам, как он потянется ко мне своими маленькими ручонками…
Но всё вышло иначе. В тот момент, когда я взяла его на руки, внутри поднялась только пустота. Он смотрел на меня, как на чужую, а в моей душе не шевельнулось ни тепла, ни умиления. Я старалась — улыбалась, пекла блины, качала на коленях. Но это было словно понарошку, будто играла роль в чужом спектакле.
«Пройдёт», — уговаривала я себя. «Он же маленький, просто нужно время». Но дни шли, а ничего не менялось. Порой ловила себя на страшной мысли: будь он сыном соседки, я бы вела себя точно так же. Неужели я бессердечная? Что со мной не так?
Когда Надя с семьёй уехали обратно во Францию, я… вздохнула с облегчением. И тут же ужаснулась: как же так? Ведь это мой внук! Плод кровиночки моей! Разве можно так чувствовать? Я ведь так мечтала стать бабушкой — вязала носочки ещё до его рождения, представляла, как буду рассказывать ему сказки, водить за руку по московским паркам…
А теперь я живу с этой пустотой. Не могу сказать об этом Наде — она не поймёт. Для неё это будет предательство. Да и как сказать такое? Что я не люблю её сына? Что не чувствую к нему ничего? Будто мы из разных миров, и нить между нами оборвалась, так и не успев связаться.
А на днях она позвонила, радостная, сказала, что на майские снова приедет. Просила придумать, куда сходить, рассказывала, что Коля уже учит русские стихи и хочет мне их прочитать… А я слушала и чувствовала, как сердце сжимается от тревоги.
Как снова надеть маску любящей бабушки? Как притворяться счастливой, если внутри — холод? Может, я просто старая и душа зачерствела? Или я до сих пор не простила Наденьке её отъезд, её замужество, её новую жизнь, в которой мне, кажется, уже нет места?
Не знаю. Но мне так хочется понять: можно ли научиться любить внука? Или это должно прийти само, из глубины сердца? Почему во мне нет этого чувства? Может, я не создана для этой роли? Или это боль от разлуки с дочерью превратилась в равнодушие к её ребёнку?
Если кто-то из вас переживал подобное — скажите, бывало ли, что любовь к внуку приходила не сразу? И если да — после чего лёд в сердце таял? Что вам помогло?
Тяжело об этом писать. Но я не хочу до конца жизни быть фальшивой. Хочу быть настоящей бабушкой. Хочу, чтобы однажды мой внук сказал с гордостью: «У меня есть бабушка. Самая добрая». Но пока я не знаю, как к этому прийти…
